Часть 2. Глава 1. В том месте, где Рейн встречается с Майном
02.09.2010-15.11.2010.
Я не притрагивался к дневнику практически два месяца. Не ожидал, что написание истории Гренсфорда окажется таким тяжелым. Давно позабытая боль вернулась, будто преумноженная, и сейчас мне действительно страшно писать дальше. Страшно вспоминать, особенно тогда, когда воспоминания тянутся ко мне, как холодные руки мертвецов.
Мне снится Эм. Опять. «Открой глаза», - говорит она, - «Посмотри, как вокруг красиво». Да, Эм, рядом с тобой все и всегда кажется красивым. Она просит меня писать дальше, выложить свою историю, будто в этом мое предназначение. Наверное, поэтому, я продолжаю писать едва начатый дневник. В прошлом сне, она попросила меня написать о том, что было в самом начале. «Расскажи им обо мне, Эр», - улыбаясь, сказала она, а затем мило прищурилась, как она всегда любила делать, - «Или ты боишься? Глупый! Не бойся, все хорошо, расскажи им».
И я расскажу.
* * * * *
- Риман?
- Да?
- Ты готов?
- Почти. Веренна не может справиться с чертовыми заклепками.
- Веренна! - сильный голос звучал все ближе. - Если мой сын вырастет таким же ворчуном, как ты, я буду крайне недоволен.
- Что вы, милорд! Ворчуном? Как можно? Я никогда не ворчу, милорд, лишь слегка сетую и тихо вздыхаю, - старая нянька смешно хлопотала перед моим лицом, безуспешно пытаясь застегнуть на моей груди новый бархатный камзол. - Вы только посмотрите, - она обернулась к вошедшему в комнату отцу. - Кто придумал такие заклепки? Это разве латунь? По мне, это какая-то глина, они гнутся!
Отец, добродушно улыбаясь, посмотрел на Веренну, подошел ко мне и легко потрепал меня по волосам.
- Нам пора, карета уже ждет. Собрание не будет ждать твоих заклепок, Веренна.
- Но они же не мои, милорд! - искренне удивившись, она уставилась на отца. - Не понимаю, почему нельзя было одеть Римана в обычный наряд?
- Цеха это не оценят. Наоборот, воспримут негативно. Он сын патриция и член патрициата - Риман должен выглядеть подобающе. Все должно быть сделано правильно, Веренна.
Нянька наигранно вздохнула, обреченно покачав головой, и вернулась к заклепкам.
- Все уже готовы. Мы ждем вас внизу, - уходя, отец снова потрепал меня по волосам. - Поторопитесь.
Когда он вышел из комнаты, я спросил у няньки:
- Почему отец хочет, чтобы я присутствовал на этом собрании?
- Это первая серьезная встреча между цехами и патрициатом. Все семьи, - Веренна возмущенно развела руки, - уж не знаю, чья это была идея, должны присутствовать в полном составе. Это дипломатия, Риман. Слово, с которым тебе предстоит познакомиться в будущем. И очень хорошо познакомиться.
- Дипломатия... - я смаковал на языке новое, неизвестное ранее понятие. - Дипломатия. А что оно значит?
- Что люди разных сословий и званий должны приходить к общему соглашению. Врать друг другу, предавать, продаваться и падать так низко, как только можно, чтобы в глазах большинства взлететь выше других. Аха! - она победно вскочила. - Готово! Ты настоящий красавец, мой мальчик.
Нянька любовно разглядывала меня, пока я вставал с приземистого стула, на котором она меня одевала.
- Пойдем, Риман. Семья уже заждалась.
Служанка оставила меня на крыльце дома, а я спустился по большим белым ступенькам и сел в карету. Веренна порывисто махала мне рукой, словно провожая в последний путь. Мне нравилась старая нянька, не смотря на присущую ей ворчливость, но ее забота порой была слишком навязчивой. Отец, мать и две мои старшие сестры уже ждали меня внутри повозки.
- А вот и ты, - приветливо улыбаясь, произнесла мать. - Какой ты у меня красивый, Риман. Садись между нами, - она с легким упреком посмотрела в сторону отца. - У твоих сестер слишком пышные платья. Как бы их не помять.
Я сел между отцом и матерью, напротив гордо восседавших в своих нарядах Лорен и Бирны. Сестры действительно выглядели величественно, домашние длинные платья, к которым я привык, сменились великолепными складчатыми юбками из красного бархата, белоснежный подол которых деликатно скрывал аккуратные ступни. Девятилетняя Бирна, до сего дня, как и я, не выходившая в свет, надменно смотрела в окно кареты, усиленно вживаясь в роль знатной аристократки. Лорен же, в свои четырнадцать уже привыкшая к вниманию патрициата, задумчиво перебирала красивыми пальцами вычурную вышивку шелкового жабо.
Отец плавно поднял руку и легонько постучал по деревянной спинке кареты. Послышался резкий удар поводьями, неразборчивое бурчание кучера, и экипаж, качнувшись сначала влево, а затем вправо, начал движение. Мы покинули родные стены Вакернхайма, проехав по прочному деревянному мосту, перекинутому через заполненный водой неглубокий ров. Дорога вела нас на восток. В Майнц.