Я развернулся и увидел отца, который медленно натягивал тетиву, целясь в одну из тварей, увидел волков, которые со скоростью смены сезонов бежали к нам, брызгая слюнявой пеной и вспахивая лесной ковер грязными когтями. Вскинув лук, я начал выпускать стрелы, одну за другой, заранее зная и определяя цели - в голову или раскрытую пасть каждого волка, по очереди, слева направо. Стрелы летели, рассекая воздух, гулко пробивая крепкие кости волчьих черепов, неотвратимо неся смерть и даруя нам жизнь.
Вожак стаи, как правило, не вступает в бой со слабым противником. Мощный, воинственно-громадный волк, которого особи поменьше признают главным, защищает самок и несет ответственность за всю стаю. Если они наткнуться на медведя - он первый поведет сородичей в битву, ибо настолько сильный противник представляет смертельную угрозу, ликвидацию которой необходимо обеспечить любой ценой. А вот угрозы поменьше, скажем, два человека, один из которых еще ребенок, не стоят внимания вожака. С такими могут разобраться и рядовые волки, изрядно изголодавшиеся по сытной плоти и сладкой крови...
Вероятно, как-то так работает иерархия внутри волчьей стаи. В любом случае, вожак вступил в бой после того, как последняя стрела, выпущенная мной, убила третью тварь; четвертую поразил отец, а пятый волк, раненный в бедро в самом начале, жалобно скуля, уполз под дерево.
Гереон развернулся ко мне, ошарашено раскрыв глаза и рот, выронил лук и упал на колени. Его лицо с застывшей на нем маской страха и непонимания, казалось, останется таким до конца его дней. Но вдруг он дернулся, начал глотать ртом воздух, размахивая руками в мою сторону. Краем глаза я заметил движение слева - что-то большое приближалось ко мне, и притом очень быстро. Я повернул голову и онемел - громадный волк летел на меня, широким прыжком за раз преодолевая десяток метров. Не было ни единого шанса поразить его - время шло своим чередом, а вожак несся, воняя смертью. Я успел выхватить стрелу прежде, чем он меня настиг, поднял ее высоко, и тут же увидел белые черепки массивных клыков, смыкающихся вокруг целого мира.
*
- Он сделал это, - голос звучал совсем рядом, и я его знал. - Не знаю как, но сделал.
- Риман убил троих волков и вожака... - мощный бас Танкреда звучал справа. - В это, конечно...
- Сложно поверить?
Судя по всему, мы ехали. Я чувствовал легкие покачивания и мягкую ткань под головой. Ужасно болела левая нога и вообще весь левый бок. Я попытался открыть глаза, но не смог. Тем временем, отец продолжал говорить:
- Я бы и сам не поверил, если бы лично не присутствовал там. Эр так двигался, Крэд... - пауза. - Даже не знаю. Никогда такого не видел, - снова пауза. - Я выпустил одну стрелу, а он за то же время выстрелил три. Не смотри на меня так, я не выдумываю, - Танкред глухо хмыкнул. - Он выпустил вторую, пока первая еще летела!
В голосе отца слышалось восхищение... И настороженность. Он вновь и вновь прокручивал в памяти тот момент в лесу, стараясь найти адекватное объяснение случившемуся.
- Если бы не Эр, я бы умер сегодня. Понимаешь? Мы бы оба погибли, Крэд.
- Я...
- Ты бы видел того волчару! Я даже не знал, что подобные монстры существуют - настоящее чудовище. Когда он налетел на Римана, я взвыл от горя... Тварь должна была снести мальчика, как мощный ветер уносит легкое перышко... Но Эр даже не вздрогнул, Крэд. Он даже не шелохнулся, не сдвинулся с места. Кажется, я видел удивление на морде чудища, - отец сдавленно хохотнул. И тихо продолжил, скорее удивленно забормотал. - Риман пробил его череп стрелой. Просто взял стрелу и вогнал ее волку в голову почти до самого оперения, словно протыкая не крепкую кость огромного зверя, я слабую ткань острой иглой.
- Герри, у тебя шок, послушай себя! Ты рассказываешь про вещи, которых просто...
- Что, Крэд? Вещи, которых просто не может быть? Посмотри на его ногу и бок. Его как будто медведь отделал - но это был всего лишь один укус здоровенного волка! - отец убавил тон. - Мой сын крепок не по годам, но эта рана... Он вряд ли сможет когда-либо прямо ходить.
Холодок пробежал по позвоночнику. Вот откуда эта боль - волк зацепил меня, и я его убил. Но я не помнил этого. Я вновь безуспешно попытался открыть глаза, и цепкие объятия мощнейшей боли схватили меня, как соломенную куклу, и потащили в темноту. Мир был заполнен болью, и не было ничего кроме нее.
Мне снились образы огромного волка, говорящего голосом отца: он извинялся за проступок, виновато смотря в землю, говорил, что не мог поступить иначе, так как стая была голодна. Я сдержано кивал в ответ на его извинения, нехотя их принимая. Мне снилась Эм, стоявшая передо мной под сенью плотных лесных крон, ее грудь учащенно вздымалась и опадала, а губы были слегка приоткрыты. Она начинала что-то говорить, но я не разбирал слов, заворожено смотря в ее яркие зеленые глаза.