- Но! - нетрезвый мужчина вращал глазами, пуская слюни. - Вы могли...
- Нет, я не мог помочь ему, и ты это понимаешь, если не дурак.
«Если не дурак». Фраза, которая действует отрезвляюще, особенно на дураков, заставляет их пыхтеть и пыжиться, проявляя некоторое, зачастую жалкое, подобие мозговой активности. Виконт Ватт напрягся, выпятив губу, и тупо уставился на Гереона. Отец тем временем продолжал:
- А твои обездоленные... друзья, как я понимаю, не принимали участия в собраниях цехов, хотя стоило бы.
- Кто бы нас туда позвал, - глухо фыркнул толстяк.
- Вход на собрания открыт для честных жителей Майнца, - отец резко кивнул. - Если вам требуется приглашение, то я вас зову. Империя в равной степени заботится как о феодалах, так и о народе, - он серьезно оглядел пьяную шайку. - Любые разногласия можно решить диалогом. Грамотным и конструктивным. И вовсе незачем приходить в мой дом в подобном виде, чтобы добиться справедливости.
Грязные оборванцы неуверенно переглядывались и топтались на месте. Их обезоружила речь благородного милорда Фронсберга - он разговаривал с ними как с равными, без явной надменности, не выказывая ни страха, ни презрения. Негласный, но очевидный предводитель нетрезвой компании тупо буравил взглядом моего отца, перебирая в своем примитивном мозгу возможные обоснования, стойкие и уверенные обоснования нарушения спокойствия знатной семьи.
Я посмотрел на Эм - она перестала плакать, но все еще крепко сжимала мою руку, переводя взгляд то на меня, то на моего отца, то на кого-нибудь из несчастной шайки ущемленных жизнью мужчин.
- Все вы - люди, - отец вновь начал говорить. - Такие же, как я. Неважно, кем рождается человек, бедняком или императором, но важно, кем он станет, и как проведет свою жизнь...
- Вам легко об этом говорить, - подал голос рябой. - Вам не приходилось рыться в помоях в поисках еды...
- И не прходилось наблюдать, как ваш отец болтается в петле, высунув язык, - Виконт говорил, смущенно заламывая пальцы, обиженно выпятив губу.
- Вы правы. Но я всю жизнь боролся за свои принципы, а они крайне просты - все должно быть сделано правильно, - его глаза сверкали праведностью. - Каждый должен быть на своем месте... Но я не могу в одиночку накормить, напоить и обеспечить теплым кровом всех. Без вашего участия мне не справиться.
- И как нам поучаствовать? - в разговор включился седой.
- Подать голос. Если вы молчите - вас никто не услышит.
Спрашивающий мужчина резко кивнул, оглядел своих спутников и промолвил:
- Нам стоит покинуть этот дом, ребята. Мы и так внесли немало смуты в этот день, - он посмотрел на Гереона. - Просим у вас прощения, милорд Фронсберг. Не держите зла на моих друзей.
- И не планировал.
- Славно, - седой развернулся на пятках и вышел из залы.
Остальные члены шайки поползли в сторону выхода, что-то пьяно бормоча себе под нос. Все, кроме Виконта Ватта. Он стоял, все еще не сводя взгляда с моего отца.
- Пчему вы не заступились за нас тогда? Вы могли взять старика Вертарда на службу, схранить ему жизнь, уберечь от петли...
- Я хотел. Но вы покинули ратушу слишком быстро... - отец стойко смотрел в глаза Ватта. - Я высматривал вас в толпе, когда все закончилось, но, увы, не нашел. Мне жаль, что судьба сложилась именно так, Виконт.
Длинноволосый мужчина устало оглянулся, понял, что остался в комнате один - все единомышленники уже покинули обеденный зал, растеряв агрессивный запал в ходе монолога благородного лорда, обреченно покачал нетрезвой головой и поплелся к выходу. Я смотрел в спину уходящего Виконта Ватта, полагая, что этот несчастный человек покидает этот дом, а вместе с ним и мою жизнь, навсегда.
Часть 2. Глава 2. Виконт Ватт
16.11.2010-03.01.2011
Ложь. Все ложь. Я сожгу этот проклятый дневник, когда его закончу, клянусь моим именем.
Я так долго и так старательно пытался убедить себя в правдивости этой истории, что видел ее во сне, сотни сотен раз, сам почти поверил в нее. Почти... После того ужасного дня - одиннадцатого мая 1511-го года - вся моя жизнь превратилась в запутанный клубок боли, самообмана и ненависти. Но за каким чертом я тогда вообще начал писать этот дневник, если буду излагать в нем мои лживые фантазии и больные мечты, верно?
Стоит рассказать правду.
А правда, как это часто бывает, складывается из множества случайных, казалось бы, обстоятельств, которые в итоге приводят к мрачному заключению...
* * * * *
В 2008 году мужчина по имени Джеймс Бронтвуд, проживавший свою тихую и спокойную жизнь в небольшом городке Маскегон штата Мичиган, подарил своему сыну игрушечного солдатика - маленькую копию Быстрого Билла, знаменитого ковбоя дикого запада, легенды о котором, правдивые или нет, сохранились со времен XIX века. Игрушка-Билл был таким: он уверенно расставил ноги, заправив большие пальцы обеих рук за потертый кожаный пояс, на самом деле выполненный из дешевой крашеной пластмассы, и ехидно улыбался. Даже если бы перед нашим ковбоем возник нежданный красномордый враг - Билли без труда бы его уложил, молниеносно выхватив два огромных револьвера сорок пятого калибра. Не зря же его называли Быстрым, так? Квентин Бронтвуд, сын Джеймса, буквально не выпускал игрушку из рук, забавно и нелепо изображая голос героя дикого запада. Мальчик любил подарок отца и не расставался с ним ни на секунду - заботливо располагал Билла рядом со своей тарелкой во время завтрака, ленча, обеда и ужина, смотрел вместе с ним забавные мультфильмы, принимал ванну и ложился спать.