Он не помнил целые месяцы своей жизни - ложился спать в состоянии овоща и, просыпаясь, тут же тянулся за бутылкой. Он пропил все, что у него было, свое имя и честь, свое здоровье и время жизни. Два года назад он еще был кузнецом, уже далеко не тем мастером, что раньше, скорее жалкой тенью своего некогда успешного прошлого. Франц продолжал работать в кузне, стремительно теряя уважение цехов, пороча собственное имя... До того случая в июне 1509-го.
Тогда он откровенно набрался прямо сутра, спустился в мастерскую, взял в руки молот и ослеп от накатившей жары, зайдясь в жутком приступе пьяной рвоты. Он свалился в сияющие угли растопленного горнила, орал, как вепрь, вмиг протрезвев от боли, метался по кузнице, раскидывая инструменты и ржавые подковы. Франц несколько недель пролежал в кровати, изредка проведываемый местным доктором, который некогда уважал Ландгрима. Кузнец не знал, что его дочери уже год нет в живых, что ее убили, как ничтожную дешевую шлюху, каковой она и являлась, вдоволь насытившись ее молодым телом, и потому испытывал острую боль - настоящую агонию от собственной ничтожности и одиночества.
Когда Франц встал на ноги, мастерская была уже пуста. В ратуше он узнал, что больше не является ни мастером, ни членом ремесленного цеха. Жизнь отобрала у него все, подарив боль и разочарование. И страх огня.
Только тяжелая судьба не оправдывала его поступков.
В дверь деликатно постучали.
- Кто та-ам? - едва ворочая языком, произнес Ландгрим.
В комнату заглянул молодой мужчина, на вид которому было не больше двадцати лет. Он учтиво поклонился, прошелся по практически пустой комнате, гулко стуча твердыми каблуками по деревянному покрытию пола, и сел на скамью напротив Франца. Незнакомец всем видом выражал доброжелательность, но его выдавали глаза - сквозь пьяный туман Ландгрим видел их жуткий блеск, пробиравший зловещим весельем и возбуждением до самого сердца.
- Кто вы? - Франц гулко сглотнул. В горле неожиданно пересохло.
- Попейте еще пива, дружище, - мужчина взял графин и наполнил бокал кузнеца до краев.
- Я не услышал ответа на воп-прос! - со всей возможной твердостью произнес Франц.
- Важно не то, кто я! - незнакомец поднял палец. - А то, почему я пришел именно сюда, к вам. Не буду мучить вас загадками и скажу сразу - Риман меня удивил! Не думал, что он вообще способен придумывать нечто подобное... Мне понравились все его варианты, но ваш - особенно! Я буквально не мог уснуть после услышанного, представляете? - Ландгрим непонимающе хлопал глазами, слушая речь этого странного человека. - Если бы я мог, то я бы точно поучаствовал во всех наших... - мужчина ехидно прищурился, посмотрев на Франца. - Мероприятиях. Но, увы, времени на это нет. И мне пришлось делать выбор, - незнакомец наигранно вздохнул, а затем оживился и хлопнул в ладоши.
- Что ты нсешь? Кто ты и зчем ты пришел в мой дом? - кузнец начал грузно подниматься со скамьи, но нежданный гость резко надавил на плечи Ландгрима, жестко усадив его на место.
- Тише, тише. Еще рано. Нас позовут, не переживай. Пей свое пиво, дружище, пей, - мужчина едко подмигнул Францу. - Умереть ты всегда успеешь. Кстати! Привет от Фронсберга, урод.
Ландгрим выпучил глаза и захлопал ртом, возмущенно хватая воздух, он уперся руками на стол, собираясь встать и показать этому наглецу, что значит угрожать мастеру по работе с молотом. Но незнакомец был проворен и очень быстр, он схватил тяжелый графин, предусмотрительно подготовленный Францем для продолжительного пьянства и все еще до краев наполненный пивом, и, щедро разливая драгоценный напиток по всей комнате, обрушил сосуд на голову бедного кузнеца. Ландгрим ахнул и упал на скамью. Хмельная жидкость заливала глаза, а в голове настойчиво долбил колокол.