Вода вскипела. Черный силуэт метнулся у самых ног Дэна. Он нанес удар острогой и с трудом поволок добычу к слипу. Диана спрыгнула в воду с шестом, оканчивающимся большой проволочной петлей, и погрузила шест под воду. Небольшое замешательство – и вдруг Дэн завопил и с ужасающим плеском опрокинулся на спину. Едва сдерживая смех, Диана втащила на слип хвост черного чудовища. Дэн, с трудом поднявшись на ноги, ухватился за голову рыбины. Скоро она целиком лежала на причале, хватая ртом воздух и злобно выкатывая на нас глаза. Омерзительная тварь, достаточно уродливая, чтобы удовлетворить самого пылкого любителя рыб. Из ее жаберных щелей сочилась кровь.
Дэн и Диана уже выволакивали на сушу вторую акулу; на сей раз выпало окунуться Диане. Она выбралась на причал, смеясь, но у ее отца настроение портилось на глазах. Он яростно бил по воде острогой, подцепляя диковинную губастую рыбину с глазами навыкате, длиной в метр. Я всегда удивлялся, как это у людей достает хладнокровия плавать в здешних водах.
– Забирайте вы их поскорее в свой бак, – проворчал Дэн. – Они, между прочим, родились на свет без этих ваших чертовых оксигенаторов, и вы это отлично знаете.
– Да, но этих я не возьму.
Время словно остановилось. Дэн побледнел. Острога со стуком упала на причал.
– Что вы сказали? – почти ласково переспросил он.
– Эти экземпляры повреждены. Поглядите только на их жабры! Я не смогу продать их. Мои клиенты привыкли получать все самое лучшее.
– Их можно вылечить, – процедил Дэн с видом убийцы.
– Вне всякого сомнения. Однако это слабое утешение, потому что покалеченная рыба годится только на корм. Бросьте их назад в воду. Я их не возьму.
– Вы их заказали, и вы их купите.
– Ошибаетесь, – надменно сказала Миранда. – Я только хотела взглянуть на них. Я на них посмотрела и теперь возвращаю назад. Это привилегия каждого покупателя. Всего доброго, мистер Уэстэвэй. Всего доброго, мистер Сагар. И вам, Диана. – Она повернулась и, хлопая полами плаща, пошла к грузовику.
– Стой, где стоишь! – гаркнул Дэн и, в три шага настигнув Миранду, схватил ее за руку.
– Пусти, животное! – взвизгнула она.
– Папа! – предостерегающе крикнула Диана.
– Всем известно, что ты величайший сноб на всем Полуострове, – сдержанно продолжал Дэн, крепко держа за руку свою невольную слушательницу. – И друзей у тебя нет с тех пор, как ты разругалась со снобом номер два, Кариокой Джонс. К тому же, ты бессовестная торгашка и живешь за счет самого большого сумасбродства, если не считать полетов на планерах. Ты богатеешь, уговаривая легковерное дурачье, что нет ничего лучше ручных рыб. Поскольку твои так называемые питомцы плохо приспособлены к жизни на суше – а не надо быть океанологом, чтобы это знать – ты удваиваешь доходы, продавая их обеспокоенным владельцам сменные оксигенаторы, увлажнители, зуболечебные приборы, присыпку, соляные и железные пилюли, витамины и прочую дребедень. А если рыбы все еще продолжают подыхать, ты берешь их в питомник под свое наблюдение и получаешь за это жирный куш. Ты – скряга, шарлатанка, позор профессии ветеринара!
Великолепная речь – никакой лжи, ничего, что давало бы основание для судебного преследования.
– Я привлеку тебя за оскорбление, свинья!
– Провались ты к чертовой матери! – буркнул Дэн, выпуская ее руку.
Миранда лихорадочно озиралась в поисках достойного, с ее точки зрения, ответа – и нашла. Серая туша Ползучего Рифа высилась над загонами, точно семья слонов, задравших хоботы.
– Я знаю, ты хочешь уничтожить этот риф – а еще называешь себя океанологом! В этом рифе миллионы живых существ, и у каждого из них такое же право на жизнь, как у тебя, Дэниел Уэстэвэй! Будь уверен – если только ты посмеешь хотя бы кулаком погрозить этому рифу, я подниму против тебя и полицию, и журналистов – ты и пикнуть не успеешь. Понял?
– Ты сама не знаешь, о чем говоришь, – устало отозвался Уэстэвэй.
Он терпеть не мог Миранду. Уж не потому ли, что Диана уговорила его доверить Миранде перевоспитание Милашки? Не боялся ли он, что Миранда добьется успеха, так где он оказался бессилен? Наверняка. И все же, в этой неприязни должно было скрываться что-то еще.
В следующие дни дождь перестал, зато ветер вдруг словно обрел второе дыхание и играючи сорвал кровлю с моей небольшой фабрики. Я там изготавливаю украшения из кожи слитое – вернее, изготавливал, пока мои рабочие не забастовали. Им не нравится, когда ледяная водя льется ручьями за шиворот и портит станки. Признаться, я их понимаю.