— Я пойду, поищу их, — сказал Мицраим. — Зебах, запри за мной дверь.
Прошел час, а он все не возвращался. Бейсмат начала всхлипывать.
— Он вернется, как только отец с матерью войдут в город, — сказала Раав, пытаясь оставаться спокойной ради детей. Из окна она видела толчею внизу и знала, что город заполнен теми, кто жил вне его стен. Даже путешествующие купцы со своими караванами требовали открыть ворота.
— Впустите нас! — это был Мицраим.
Женщины вздохнули с облегчением, когда Зебах открыл дверь. Бейсмат кинулась к своему взъерошенному мужу и, всхлипывая, прижалась к его разодранной тунике. Отец вошел следом за ним, лицо его было в крови.
Раав налила воды в миску, а затем увидела мать, втаскивающую свою ношу в дом. Передав миску с водой Агри, Раав подошла к матери.
— Что здесь настолько ценное, что вы готовы были рисковать своей жизнью, только бы сохранить это? — спросила она, протягивая руку к узлу.
— Нет! — крикнула мать, отталкивая ее руку. — Нет, нет!
Раав чуть не расплакалась от злости. Она была так рада, что они теперь в безопасности, и так зла на них за их глупость. Она заставила себя выглядеть спокойной, что было весьма далеко от действительности.
— Ну же. Давай, я возьму его. Я осторожно. Отпусти!
Всхлипывая, мать опустилась на пол в изнеможении. Она накрыла голову платком и зарыдала.
Отец отмахнулся от попыток Агри помочь ему и устало побрел к окну.
— Ты видела? Ты видела, что произошло? Вода свернулась, как ковер, от города Адама до Мертвого моря.
— Я видела, — сказала Раав. — Рука Божья нависла над этой землей, и Он сметет Своих врагов, как камушки со стола для игры.
Отец отвернулся от окна и тяжело опустился на ступеньку, которую она построила под окном. Раав никогда не видела его таким уставшим. Он дрожал, его лицо было залито потом.
— Ты была права, Раав. Они уничтожат нас. Они идут по равнинам Моава, как саранча. И они сметут все на своем пути.
— Успокойся, отец.
Все и так были напуганы, а его слова только подливали масла в огонь. Раав взяла у Агри миску с водой и встала на колени перед отцом. Она говорила громко, чтобы все могли услышать.
— Пока мы в этом доме, мы в безопасности.
Отжав кусок ткани, она начала аккуратно вытирать его лицо.
— Ни разу в жизни я не видел такого, — все еще дрожа, отец закрыл глаза и судорожно сглотнул. — Никогда не думал, что увижу подобное тому, что случилось сегодня, — он сжал в кулаки лежавшие на коленях ладони, и тело его буквально окаменело от страха. — Никогда я не видел столь ужасного Бога!
— И люди, служащие этому Богу, обещали пощадить нас, — отставив миску с водой, Раав взяла его руки в свои и крепко сжала. — Вспомни красную веревку, свисающую из моего окна. Когда настанет день разрушения, мы не погибнем.
Великое множество народа стояло на западном берегу в Галгале, на восток от Иерихона, и наблюдало за тем, как каждый из двенадцати избранных представителей колен выносил на плече самый большой камень, который он мог поднять, и нес его в середину стана. Там камни сложили в одну линию, плотно придвинув друг к другу, как памятник тому, что Бог совершил в этот день. Иисус повел двенадцать мужчин обратно в русло реки, где они снова взяли по камню и сложили их горкой, чтобы отметить место, где Бог перевел их через Иордан.
Когда священники понесли ковчег завета вперед, вынося его из русла реки, раздался шум многих вод. Река загрохотала, ринувшись в свое русло с севера и с юга, и потоки столкнулись над двенадцатью камнями. Еще раз Иордан затопил берега.
Вместе с тысячами других Салмон вскричал от радости, когда ковчег завета Господа был внесен в лагерь, названный Галгал. Все подняли руки и возвысили голоса, поклоняясь Господу Богу Авраама, Исаака и Иакова, Богу, Который привел их в землю обетованную.
В стенах Иерихона парализованные страхом люди ждали. Те, кто не смог попасть в город до того, как ворота захлопнулись и огромные брусья засовов встали на место, побежали по дороге, ведущей через горы, искать убежища в чужих землях. Некоторые из них дойдут даже до Средиземноморья. И на всем своем пути они разнесут весть о том, что Бог Израилев иссушил воды Иордана, дабы евреи смогли перейти его!
Израильтяне вступили в Ханаан!
Глава пятая
Халев собрал всех мужчин и мальчиков из колена Иудина:
— Мы вошли в Ханаан в день приготовления к Пасхе, и Господь дал Иисусу следующее повеление: вся мужская часть народа израильского должна совершить обрезание.