— Присаживайся, господин, — Салмон предложил гостю самое удобное место.
Иисус склонил голову. Отложив в сторону принесенный им сверток, он уселся, подобрав под себя ноги с легкостью молодого человека. Когда он посмотрел на Салмона, взгляд его темных глаз был пристальным и изучающим.
При обычных обстоятельствах военачальник скорее позвал бы его к себе, чем сам пришел в его шатер.
— Чем я могу служить, господин? — спросил Салмон, проявляя уважение и пытаясь сдержать любопытство. Иисус объяснит все, когда будет готов.
Слегка улыбнувшись, Иисус протянул руку.
— Мне ничего не надо. Присядь.
Салмон молча сел, скрестил пальцы и наклонился вперед. Старец надолго закрыл глаза, затем поднял голову и посмотрел на него.
— Мне нужны два человека, чтобы выполнить крайне опасное задание.
— Я пойду, — сердце Салмона учащенно забилось, он выпрямился. — Пошли меня.
Склонив голову набок, Иисус в изумлении рассматривал Салмона.
— Было бы благоразумнее узнать, что же это за задание, прежде чем вызваться его исполнять.
— Если ты хочешь, чтобы оно было исполнено, его нужно исполнить, и это все, что мне необходимо знать. Господь говорит твоими устами. Повиноваться тебе — значит повиноваться Богу. Куда бы ты ни послал меня, я пойду, и что бы ни повелел сделать, я сделаю.
Глаза Иисуса засверкали. Он наклонился к Салмону.
— Тогда вот твое задание: разведай землю на той стороне Иордана, особенно вокруг Иерихона. Узнай, какие у них есть средства обороны. Разузнай, что думают и говорят жители Иерихона, какое у них настроение.
Внезапно Салмона обуял страх, но он подавил его.
— Когда я должен выходить?
— Через час. Халев говорит сейчас с Ефремом, — Иисус поднял руку. — Я вижу, ты готов схватить меч и выступить немедленно, но выслушай меня. Кроме Халева и Ефрема никто не знает, что вы уходите из лагеря. Вы выйдете тайно. Ты молод и горяч, сын мой, но ты должен обладать ясным разумом и мудростью змея. Не прогуливайся по городу с видом завоевателя. Опусти голову пониже. Ищи людей, которые знают настроения народа. Смешайся с ними. Держи глаза и уши открытыми. Укрепления не так важны, как то, о чем думают жители Иерихона. Разузнай все, что сможешь, и как можно скорее выбирайся оттуда. Не теряй времени. Понял?
— Да, господин.
Иисус взял отложенный прежде сверток и положил перед Салмоном.
— Аморрейская одежда и оружие.
Одежда, несомненно, была снята с тела поверженного врага, Салмон заметил на ней кровавое пятно. Надо будет носить тунику очень осторожно. Придется нелегко, если кто-нибудь заметит кровь. Любой, кто увидит пятно, поймет, что предыдущий хозяин одежды убит. Нужно надеть накидку, чтобы прикрыть пятно.
Иисус поднялся. Салмон вскочил на ноги. Прежде чем выйти, Иисус положил руку на плечо Салмона и крепко сжал его.
— Да хранит тебя Господь!
— Да будет имя Господне благословенно.
Отпустив плечо Салмона, Иисус откинул полог шатра и вышел. Салмон смотрел вслед Иисусу, пока тот не исчез из виду среди других шатров Израиля. Затем Салмон резко выдохнул и упал на колени. Запрокинув голову, закрыв глаза и воздев руки, он возблагодарил Бога за возможность послужить Ему. Он распростерся на полу и просил о мудрости и смелости для выполнения задания.
При свете луны Салмон и Ефрем покинули лагерь. Они препоясали чресла, подняв заднюю полу туники и заткнув ее за пояс, чтобы ничто не стесняло их движений. Они добежали до восточного берега Иордана задолго до рассвета. Пытаясь отдышаться, Салмон бросил на землю свой сверток и стянул тунику через голову.
— На вид река довольно быстрая, — сказал Ефрем, раздеваясь и ловя брошенную Салмоном аморрейскую одежду.
Переполненная вешними водами река вышла из берегов. И Ефрем был прав — течение действительно было стремительным.
Салмон натянул на себя аморрейскую тунику. Затягивая кожаный пояс, он кивнул в сторону пологого берега.
— Там мы войдем в воду и поплывем.
Губы Ефрема изогнулись в сардонической усмешке.
— Не хотелось бы говорить об этом сейчас, но я не умею плавать.
Салмон невесело рассмеялся.
— Думаешь, я умею? В пустыне как-то не представлялось возможности научиться.
— Так что же нам теперь делать?
— Переплывать. И перестать беспокоиться. Если Господь хочет, у нас все получится.
— А если нет, мы утонем, — категорично заявил Ефрем.
— Ты думаешь, Бог привел нас сюда, чтобы мы потерпели поражение?
Ефрем посмотрел на реку.
— Я бы предпочел, чтобы здесь было какое-нибудь бревно, за которое можно было бы держаться.