– Сирия ведь усмирена? Или там случилось еще что-то?
– Князья Сирии и Палестины снова почувствовали руку фараона Верхнего и Нижнего Египта. Армия фараона сильна и стоит в тех землях. Но измена, государь, проникла в ряды армии.
– Измена? Ты снова станешь говорить о Хоремхебе?
– Я не стану чернить почтенного военачальника Хоремхеба, государь. Не он виноват, что разлад пришел в земли страны Кемет. Это вина фараона Эхнатона. Слишком много в его царствование произошло дел в Египте. И теперь все желают дорваться до власти. И идет борьба. Кто же виноват, что великий военачальник не устоял перед искушением?
– Я вижу это, Эйе. И это совсем не новость для меня. И я думаю разрешить эти проблемы.
– Государь знает решение? Пусть государь просветит своего верного слугу!
– Я слишком много думал о положении дел в наших царствах, Эйе. И в последнее время страсти начинают кипеть.
– Они кипели всегда, государь. Я попал во дворец Аменхотепа Третьего юношей, и тогда там велась ожесточенная борьба за власть. Затем та же борьба кипела при Эхнатоне и при Семенхкара. Здесь ничего не изменилось.
– Но страна Кемет должна быть сильной! Фараона должны почитать по всей стране! Слово фараона – закон! В этом сила и счастье Египта!
– Это так, государь! – согласился Эйе.
– И потому я решил сделать страну сильной!
– Передав власть царице, государь?
– Она наследница великого основателя династии фараона Яхмоса22.
– Но ты коронован как фараон Верхнего и Нижнего Египта, государь!
– Я был коронован, и я выполнил свою миссию. Уже 14 лет несу я бремя власти и бремя Двойной короны. Но земли Кемета не успокоились.
– Разлад страны, государь, это не разлад в хижине ремесленника, вызванный болезнью хозяина. Здесь нужны годы для того, чтобы залечить раны!
– Я провозглашу Анхесенамон любимой дочерью Ра, и она станет править страной вместо меня.
– Но такого еще не было в стране Кемет!
– Когда Хатшепсут отстранила от власти юного Тутмоса Третьего и приняла титул «любимой дочери Амона», она не думала о том, что было, а чего не было.
– Это так, государь, – согласился Эйе.
– Пусть так будет и теперь. Я же останусь фараоном и мужем царицы. Хотя при таком титуле она будет выше меня.
– Это так, государь!
Великий чати фараона хорошо понял, что пришло время действовать. А для этого необходимо усыпить бдительность своих врагов…
***
Соглядатаи сразу донесли обо всем царице. Анхесенамон была довольна унижением своего деда.
– Он получил по заслугам! – вскричала она.
Придворные дамы поддержали царицу.
– Все же мой муж, фараон Тутанхамон – великий повелитель! Он наделен государственной мудростью и достоин моей любви.
Дамы стали восхвалять Тутанхамона вслед за повелительницей.
– Наш государь вдохновлен богами и правит справедливо!
– А как он чувствует, чем живет страна Кемет? Может ли кто-нибудь сравниться с ним в мудрости?
Царица улыбалась их словам.
– Псуинес, – позвала она своего секретаря.
Тот сразу явился к государыне.
– Напомни мне о словах Нехези, Псуинес. Ведь ты тогда ходил по моему приказу в его дом?
– Я уже докладывал моей госпоже все, что сказал тогда Нехези. Но если великая госпожа желает, то я готов повторить слова писца Нехези.
Псуинес повторил притчу о льве и мыши.
Все внимательно слушали. И затем царица произнесла:
– Этот Нехези слишком хитер! Он не дал мне, госпоже Верхнего и Нижнего Египта, дочери фараона и жене фараона, четкого ответа. Он прикрылся притчей, изображая из себя мудреца. Но разве он мудр?
Анхесенамон посмотрела на Псуинеса.
– Нет, великая госпожа, Нехези перехитрил сам себя! Я думаю, что это низкий и злонамеренный человек.
– Именно такие люди и служат Эйе! – сказал царица. – Но скоро все эти люди получат то, что заслужили. Я сумею об этом позаботиться.
Придворные стали восхищаться мудростью и справедливостью госпожи Верхнего и Нижнего Египта.
Затем царица пожелала отправиться к мужу. И пышная процессия проследовала на мужскую половину…
***
В пути царица встретила Эйе. Тот совершенно спокойно поклонился ей и ничем не выказал своего неудовольствия.
Анхесенамон остановилась. Золотой грифон её головного убора словно ожил в свете факелов. Его изумрудные глазки сверкали как глаза живого существа.
– Почтенный Эйе? – спросила царица, словно не узнала его.
– Великая госпожа!
– Почтенный чати Верхнего и Нижнего Египта Эйе!
– Это я, великая госпожа!
– Ты не устал от забот, взваленных на твои плечи моим мужем фараоном? – спросила царица.