Период Перет Месяц Месоре
Нехези выехал из города Фивы в сопровождении большого отряда. Над его колесницей возвышался знак военачальника фараона, как символ особого расположения повелителя Верхнего и Нижнего Египта. Золотой диск с картушем Эйе о многом скажет всем, кто встретится с отрядом в пути. Им был обеспечен отличный прием во всех городах и поселках Верхнего и Нижнего Египта.
Эхнатон предпочитал охрану из ливийцев, а Эйе сменил личную стражу на нубийских гвардейцев. Он набрал их полторы тысячи человек и все как на подбор воины были рослыми и мускулистыми. И они получили соответствующие привилегии как личная стража фараона, и соответствующее содержание от казны. Воины блистали отличным вооружением и все были в доспехах из бронзовых пластин, нашитых на кожу.
Нехези сам правил колесницей и разговаривал с нубийским воином, который был после него вторым командиром отряда.
– Ты принимал участие в войне, Небер? – спросил Нехези.
– Нет, господин. В настоящей войне нет. Только в мелких стычках. Но я слышал, что ты сражался неоднократно.
– Воевать мне приходилось, – с готовностью ответил Нехези нубийцу. – Но в такой битве, что нам предстоит, я участия не принимал. Хотя под стенами Кумиди было жаркое дело.
– Ты думаешь, что хеттский царь пришлет большое войско?
– Малое посылать нет смысла, Небер. Но хетты сейчас не слишком сильны и это нам на руку.
– Но я слышал, господин, что они отличные воины. Разве не так?
– Так, но в Хеттии были внутренние неполадки. Они вели множество междоусобных войн, которые ослабили их войско. Наша армия, наоборот, усилилась за время царствования Тутанхамона. И под руководством Хоремхеба она получила отличную практику в Палестине и Сирии.
– Значит, хеттская армия уступает египетской?
– Сейчас да. Но по численности хетты соберут войско большее того, что выставил против них фараон. Однако если война будет в Дельте, то у нас все шансы на быструю и громкую победу.
– А если они не примут вызова и не вторгнутся в Египет? Что тогда, господин?
– Тогда война пойдет в Сирии, и может затянуться надолго, но я не думаю, что хеттский военачальник так поступит. Они войдут в Дельту.
– А как бы ты поступил на их месте, господин? – спросил нубиец.
– Я? – Нехези задумался, и через минуту ответил. – Я бы уговорил царя не идти в Дельту, но занял бы все оставленные египтянами территории Сирии и укрепился бы там. Быстро бы сформировал союз городов и князей против Египта и стал бы там ждать армии фараона.
– А если они так и сделают?
– Нет, – решительно покачал головой Нехези. – У хеттов сильна жажда мести, и они войдут в Дельту! За это я готов поручиться. Но это совсем не значит, что битва будет легкой и простой. За победу придется заплатить высокую цену. Но победа никогда не достается никому даром, Небер. За все в этой жизни нужно платить.
– Война – праздник смелых. И я с радостью иду на битву. Тогда я смогу сказать своим сыновьям, что я принимал участие в великой битве. Сейчас войн не так много, как было во времена Тутмоса III и Аменхотепа II. И моему деду, который сражался рядом с этими фараонами, было что рассказать. И я желаю, чтобы мне было чем похвалится.
– Но ты можешь пасть в битве. Разве не так?
– Могу. Но я из семьи воинов и это меня совершенно не страшит. Я не могу представить себя в роли ремесленника или строителя. Я воин и могу только сражаться. Это дело настоящего мужчины.
– Ты ошибаешься, Небер. Мужчины могут не только разрушать и убивать, но еще и созидать. И благополучие нашего царства стоит не только на воинах, но и на искусных ремесленниках, на писцах, на поэтах, на государственных мужах. Все они создали нашу страну и сделали её великой.
– Но прославили Египет воины. Разве не так?
– И воины также. Но не стоит сводить все к войне. Так делают ассирийцы и потому их государство не долговечно. Они хотят возвести войну в ранг государственной политики, и подчинить именно войне всю жизнь страны. Но это большая ошибка.
– Вот как? – удивился нубиец.
– Мне это еще давно объяснил мой дядя Бата. Но только сейчас я начинаю полностью понимать, как он был прав. Я, когда слушал его истории в школе для писцов, не мог проникнуть в мудрость его поучений и только теперь могу осознать, как глубоки были его знания о природе государственного организма.
– Война может принести все! И искусных ремесленников, и писцов, и рабов для черных работ.
– Но государство, живущее войной, быстро исчерпает себя само. Сила Египта не в войне, а в созидании.
– Кто знает, господин? Ты ведь сей час идешь на войну вместе с нами.