Стив чувствовал Баки рядом, его осторожные, ласковые касания, слышал тихую арабскую речь, из которой не понимал ни слова, но, наверное, повинуясь им, на нем пропала и та очень условная одежда, что была.
Он не был особо избалован телесными радостями — работа почти не оставляла времени, а в редкие выходные он отчего-то предпочитал сидеть со скетчбуком в каком-нибудь тихом кафе, низко надвинув кепку на глаза, чем пережидать очередное “Вау, Капитан Америка!” перед тем, как оказаться с кем-то в постели, постоянно думая о том, чтобы не забыть включить глушилку, дабы не стать звездой ютуба.
— Давай же, давай, черт, — Брок, обхватив его ногами, ударил хвостом, выбив из дивана наполнитель — ткань, рассеченная шипами, просто лопнула. — Хочу тебя. Блядский боже, как я тебя хочу. Сука, всю душу мне выжрал.
Стив до одури сладко толкнулся в него, замирая, сдерживаясь, все еще жалея и пытаясь не придавить, но Брок притянул его к себе, сжал внутри, что стало почти больно, и двинул бедрами.
— Давай не спи, не спи, Кэп… Жизнь… коротка.
Прохладная ладонь Баки коснулась спины Стива, прямо между лопатками, от нее вниз, к копчику, прокатилась горячая волна нестерпимого удовольствия, и он сорвался. Вбивался в горячую узкую задницу так, будто это был последний раз перед концом света, целовал колкий подбородок и крепкую шею, впитывая ответные стоны всем существом, страстно желая не ошибиться. Ничего не усложнить.
Брок, оттолкнув его, заставил приподняться на руках и принялся дрочить, глядя прямо в глаза, закусив губу и иногда прикрывая глаза, как от боли.
— Еще чуть. Давай, Стив, да… вай…
Он сжался на его члене, выгибаясь, отчаянно колотя хвостом по полу, почти воя и заливая грудь спермой, и кончал так долго и яростно, что у Стива потемнело перед глазами от опаляющего возбуждения, вылившегося в самый сильный оргазм на его памяти.
Он упал сверху, благодарно целуя Брока в плечо, и замер на несколько очень тихих, благостных мгновений абсолютно счастливой, почти сказочной тишины.
— Слезай, — вернул его в реальный мир Брок. — Ты тяжелый, как фундаментный блок пирамиды Хеопса. И такой же горячий.
Стив заглянул ему в глаза, ловя их переменчивое выражение: насмешка, тоска, грусть, ярость, вызов, страх жалости.
— Желание, — напомнил ему Стив, и Брок вздернул бровь, легко хлопнул его тяжелым хвостом по ягодицам.
— Пожрать и повторить. Или ты о желании? Если о желании, то соблаговоли хотя бы вытащить из меня член, чтобы я мог думать о чем-то, кроме него.
Стив осторожно освободился и, не удержавшись, заглянул туда, вниз. Темный, чуть припухший вход медленно смыкался, толчками выплескивая его сперму, и это было до того возбуждающе, что Стив со стоном коснулся губами острого колена Брока, заранее извиняясь за то, что собирается сделать.
— Блядь, — тихо выматерился Брок, когда Стив осторожно обвел мягкие пока мышцы, не в силах думать ни о чем, кроме того, что его член был только что тут, внутри. — Роджерс. Давай отложим… зоологические иссле… Блядь!
Стив аккуратно потрогал его изнутри, прикрыв глаза и тяжело дыша через рот, пытаясь унять снова зарождающееся возбуждение.
— Нет, — твердо сказал Брок. — Нет, я просто сдохну. Роджерс, дела. У нас дохренебени матери сложных неотложных дел, не включающих мою охуенную задницу. Эй, Первый — Роджерсу, прием.
— Роджерс слушает.
Брок вдруг рассмеялся. Не тем саркастичным лающим смехом, с которым рассказывал о просчетах в планировании операций, лишь чудом завершившихся благополучно, а тепло и тихо. Будто для него одного.
— Итак, желание, — Брок все-таки столкнул Стива с себя, вытянул ноги, ничуть не стесняясь наготы, и, закурив, взглянул на Баки. — Что, парень, второй раз тебе зрелища вместо хлеба достаются?
Джинн не ответил, лишь смотрел на него совсем иначе, будто заметил в нем что-то, чего не видел раньше.
— Короче, желание. Я его озвучу, а ты, прежде чем тупо исполнять, выскажи мне свои сомнения, если чего вдруг не понял или собираешься переврать, идет?
— Слушаю и повинуюсь, господин.
— Я хочу уметь убирать хвост. Не чтобы он прямо отваливался, как у ящерицы, а появлялся, когда я хочу, и исчезал. Быстро и безболезненно. Может, по какой команде. Без неожиданностей, сечешь?
— Секу, — ответил Баки, а Стив спросил:
— Не полностью избавиться?
— Нафига? Чувствительный, сильный, голову оторвать им — раз плюнуть. Хорошее оружие, мало ли пригодится. Но постоянно с этой херней ходить — можно в цирк для уродов загреметь. Или в лаборатории. А я не хочу. Ну что, Баки, надумал, как сделать так, чтобы я пожалел о том, что такое попросил?
Баки взглянул на Стива и едва заметно улыбнулся.
— Если бы я хотел навредить, господин, то сделал бы так, чтобы ты, вызывая хвост, не мог предсказать, какой именно в этот раз появится: заячий, лисий, волчий, енотий? Потому что ты не уточнил, какой именно хвост. Но не стану. Сделаю, как хочешь ты, а не я.
— На заячий я бы посмотрел, — честно признался Стив, представив большой пушистый кусок меха над крепким задом Брока. — Может, не будешь уточнять?
— Заячий мне нахрен не сдался даже ради твоих прекрасных глаз, Роджерс, — огрызнулся Брок. — Так что давайте без экзотики. Без еще большей экзотики, в смысле. Итак. Желаю, чтобы этот самый хвост, который у меня есть сейчас, появлялся и исчезал по команде “хвост”, подкрепленной моим искренним желанием его убрать или отрастить. Безболезненно, без отпадающих частей тела, особых энергетических затрат, быстро. И чтобы он сразу был функциональным. То есть таким как сейчас.
Брок три раза коснулся лампы указательным пальцем, и руки Баки снова засветились золотом. Левая, и так будто сделанная из металла, засветилась ярче, искры сорвались с нее, зазмеились по хвосту до самого копчика, тот на мгновение стал будто прозрачным, стало видно, как в нем циркулирует кровь, как позвонки соединяются друг с другом и плавно переходят в общий хребет, как крепятся к ним те самые острые гребни, легко рассекающие все на свете, и все исчезло.
— Попробуй заставить его появиться, господин, — попросил Баки, и Брок, покрутившись так, чтобы видеть свою задницу, убедившись, что хвоста действительно нет, скомандовал:
— Хвост.
И тот развернулся, как тяжелый канат, хлестнул по несчастному дивану и, будто соскучившись, оплел ногу Брока, как змея.
— Твой выход, Кэп, — удовлетворенно сказал Брок, погладил Баки по голове и, убрав хвост, протянул Стиву телефон. — У нас очень мало времени.
Стив, потянувшись, легко поднялся с разоренного дивана и, прихватив телефон, ушел в комнату. Ему действительно нужно было сделать несколько звонков — примерный план действий он составил еще вчера.
***
Несмотря на неразбериху, разброд, шатания, почти полный крах обороноспособности страны и прочие неувязки, процесс создания личности для Баки и “разбор полетов” по действиям простых агентов и СТРАЙКа в частности произошел довольно быстро.
— Если смотреть с юридической точки зрения, то это я нарушил приказ и присягу, — сказал Стив во время дисциплинарного слушания. — Пирс не был отстранен от должности и имел право отдавать приказы. “Озарение” было официальным государственным проектом, оплаченным налогоплательщиками. Мои заявления о том, что ГИДРА жива, на тот момент подтверждались только моим честным словом и чистой репутацией. Мне имели право не верить. Если и отдавать кого-то под трибунал, то меня. Но я по-прежнему считаю, что ГИДРе не место в современном мире. Кто-то со мной не согласен?
Члены дисциплинарной комиссии с минуту смотрели на него в абсолютной тишине, а потом закрыли предварительное слушание, сняв обвинения и с тех, кто прислушался к Стиву и, по сути, пустил псу под хвост многомиллиардный проект, и с тех, кто пытался ему воспрепятствовать, действуя по прямому приказу командования.