— Почему ты так жестоко поступил с ней? — не выдержала она.
— Я? — совершенно искренне изумился Джеймс. — Где ты увидела жестокость, дорогая? Я целых три дня кормил ее задаром, но ведь всему есть предел. У меня не благотворительная организация. Ты бы тоже не стала держать в доме прислугу, которая только ест да спит.
— Но она больна!
— И что? Я здесь причем?
— При том, что она была в положении, а ты заставил ее тяжело работать.
— Я не стою с кнутом над моими неграми, дорогая, — усмехнулся Джеймс. — Для этого у меня есть специально обученные люди.
— Какая разница, кто это сделал? Все равно, это случилось с твоей подачи.
— Брауну платят за то, чтобы работа выполнялась с наибольшей эффективностью. А методы он волен выбирать на свое усмотрение.
— То есть, тебе плевать, если он заморит рабов до смерти? Главное — прибыль, да?
Джеймс резко повернулся к Элизабет, и словно клещами стиснул пальцами ее подбородок. Она оцепенела от страха. Лицо мужа побагровело, ноздри раздулись, а глаза стали пугающе белыми, будто лишились зрачков.
— Хватит нести чушь о том, в чем ты ни черта не соображаешь! — прошипел он. — Я не намерен перед тобой отчитываться! Твоя задача — родить мне наследника. Вот на этом и сосредоточься, любимая.
Он отпустил ее, и Элизабет в панике отшатнулась. А Джеймс как ни в чем не бывало взял ее под руку.
— Идем, дорогая, мы опаздываем к обеду.
Глава 5
Элизабет вихрем взлетела по лестнице и ворвалась в свою комнату, до смерти напугав служанку.
— Что случилось, мадам? — ошарашено спросила та.
Веер и шляпка полетели на кровать, а сама Элизабет плюхнулась за туалетный столик.
— Ах, Анна, где были мои глаза, когда я выходила замуж за этого человека? — сокрушенно воскликнула она.
— Почему вы так говорите?
И Элизабет, сама того не желая, вывалила на служанку все подробности сегодняшней прогулки. Не утаила даже тот унизительный факт, что Джеймс женился на ней ради наследства. Ее всегда учили, что откровенничать с прислугой неприлично, но так хотелось излить душу, что сдержаться было невмоготу.
— Не мне, конечно, судить, мадам, — подытожила Анна, расшнуровывая ее корсаж. — Но, думаете, замужем за мистером Маккинзи было бы лучше?
Перед глазами возникло одутловатое лицо Альберта, а в ноздри словно ударил кислый запах из его рта. Лечь с ним в одну постель? Бр-р! Какой бы неприятной и унизительной ни была вчерашняя ночь с Джеймсом, хотя бы физического отвращения он не вызывал.
— Знаешь, — пробормотала Элизабет, — лучше бы я вообще не выходила замуж. Ничего хорошего в этом нет.
— Ну, тут уж, наверное, как повезет… — задумчиво протянула Анна. — Вот, к примеру, ваша маменька, царствие ей небесное, была вполне счастлива с вашим отцом.
Элизабет промолчала. Она почти не помнила свою мать.
— Жаль, что Господь так рано призвал ее к себе, — вздохнула служанка. — Поднимите-ка руки, мадам.
Элизабет исполнила просьбу, и Анна, стащив с нее прогулочное платье, облачила ее в домашнее.
— А что касается рабов, мэм, — продолжила она, расправляя муслиновые оборки, — я вам так скажу: у нас на Севере бедняки живут не слишком-то лучше.
— Да ну? — Элизабет нахмурила брови. — Они хотя бы свободны, и никто не бьет их кнутом.
— Не бьет? — усмехнулась служанка. — А вы спросите у моего братца. Он работает на литейном заводе. И недели не проходит, чтобы мастер не навешал ему тумаков. Ну да, мутузят его кулаками, а не кнутом, но, думаете, ему от этого легче?
— По крайней мере, он может уйти с этого завода и поискать себе работу получше.
— Ну вы и скажете, мадам, — хмыкнула Анна. — Куда ж он пойдет-то? Таких как он за забором пруд пруди. Пока он будет новую работу искать, его жена и дети с голоду перемрут. Вот ваш супруг — целых три дня дал той женщине отлежаться. А на заводе разговор короткий: захворал — пошел вон!
Элизабет лишь вздохнула. Хорошо, что она родилась в богатой семье, и ей не приходится в поте лица зарабатывать себе на хлеб. Она не могла представить себя в роли прислуги или, не приведи Господь, рабыни. Ей стало стыдно за свое нытье. Бог милостив к ней, поэтому не стоит гневить его своими жалобами.
Обед прошел спокойно. Муж и свекровь перемывали косточки каким-то знакомым, а Элизабет полностью сосредоточилась на еде. Она была столь голодна, что, покончив со сладким картофелем и отбивными, едва удержалась, чтобы не облизать тарелку. Лишь умяв огромный кусок орехового пирога, она удовлетворенно откинулась на спинку стула.
После трапезы семейство расположилось на террасе в креслах-качалках. Майк усердно размахивал опахалом. Девочка-негритянка подала свекрови корзину для рукоделия, и миссис Фаулер принялась вышивать. Джеймс закурил сигару и развернул газету. Элизабет открыла книгу.
Новый роман «Грозовой перевал» захватил ее с головой. История Изабеллы даже напомнила ей свою собственную. Безрассудная любовь ослепила несчастную девицу. Она сбежала с предметом своих воздыханий, но вскоре обнаружила, что связала жизнь с негодяем.
«Какие же все-таки мы, женщины, дуры! Покупаемся на романтические бредни и оказываемся замужем за мерзавцами. — Элизабет украдкой взглянула на Джеймса. — Вот так мечтаешь о мистере Рочестере, а попадется какой-нибудь Хитклифф, и мучайся с ним потом всю жизнь».
В ее размышления ворвался голос супруга:
— Наконец-то чертов Тейлор отбросил копыта, — с удовлетворением заметил он.
— Какой Тейлор? — поинтересовалась миссис Фаулер, не отрываясь от шитья.
— Как какой? Президент.
Элизабет оторопела. Президент Тейлор мертв?
— Сынок, не по-христиански так говорить о покойном. — Свекровь укоризненно покачала головой.
— Знаешь, ма, этот осел собирался наложить вето на компромисс. Если бы он это сделал, Юг сразу бы отделился. Мы уже сыты по горло тем, что янки вечно суют нам палки в колеса.
— Да уж, — со скучающим видом пробурчала свекровь.
Судя по всему, ее, как истинную леди, совершенно не волновала политика, и поддакнула она лишь для того, чтобы поддержать разговор. Элизабет тоже получала наставления, что слабому полу не к лицу интересоваться столь низменными вещами, но, тем не менее, украдкой иногда почитывала газеты.
— Надеюсь, его преемник окажется не таким твердолобым и подпишет этот чертов компромисс, — добавил Джеймс.
— Что за компромисс? — безразлично спросила свекровь.
— В основном дело касается новых территорий. Они в Конгрессе никак не могут определиться, разрешать ли рабство в Калифорнии и Техасе. Но меня больше волнует закон о беглых рабах. Если его примут, то эти вонючие аболиционисты больше не смогут прятать сбежавших ниггеров в своих городах.
— Кстати о сбежавших ниггерах… — Впервые за весь разговор в голосе миссис Фаулер прорезался интерес. — Что слышно насчет тех двоих… как их там?
— Квимбо и Моисея? Не переживай, ма, далеко им не уйти. — Джеймс, попыхивая сигарой, откинулся в кресле-качалке. — Пирсон знает свое дело. Он их найдет.
— У вас сбежали рабы? — полюбопытствовала Элизабет.
— Да. Неблагодарные твари! Но это пустяки. Увидишь, негроловы в два счета сцапают этих скотов.
— Надеюсь, что нет, — одними губами пробормотала Элизабет, снова склоняясь над книгой.
* * *
Чем ближе стрелки часов подползали к вечеру, тем тревожней становилось на душе. Джеймс вновь придет в ее спальню и будет проделывать с ней всякие мерзости. Ожидание неизбежного комом встало в желудке, и за ужином Элизабет приходилось буквально впихивать в себя каждый кусок.
— Вы вся дрожите, — заметила Анна, расчесывая ее перед сном. — Волнуетесь?
— Да, немного, — призналась Элизабет, разглядывая в зеркале свое мертвенно бледное лицо.
— Но ведь вчера вы уже…
— Да. И мне не понравилось! — неожиданно резко вырвалось у нее.
— Ну, женщинам и не должно нравиться, — заметила Анна, неспешно водя гребнем по волосам. — Вы же не распутница, чтобы получать удовольствие от всякого непотребства.