Слишком дорого обходится ему ведьмин подарок! Ах, как дорого! Андрюс прикрыл глаза и подумал: снять бы сейчас перстень с пальца, да и зашвырнуть подальше, туда, в заросли вокруг развалин дома Агне! Всё равно никто не осмелится его подобрать, а хотя бы и подберут, совладать с ним не сумеют. И будет он свободен от всего этого до конца дней своих…
Искушение оказалось велико. Что толку от навязанного ведьмой дара, если от него одно зло, а защитить дорогих и близких всё равно невозможно? Андрюс потянул перстень с пальца; кольцо подавалось с трудом, казалось – оно сопротивляется воле хозяина и не желает оставлять его!
Знакомо мелькнуло в развалинах чёрное, упругое змеиное тело… Котёнок весь напрягся, хищно прижал уши, однако бросаться не стал, помедлил. Вопросительно перевёл взгляд на хозяина; тот покачал головой, Тилус не посмел ослушаться и остался на месте.
Даже памятуя рассказ Ядвиги и видя тело жены мясника своими глазами, Андрюс не ощущал страха, скорее наоборот – при виде ужа на него снизошло странное успокоение. Змея подползла ещё поближе, приподняла головку с ярко-жёлтыми пятнами: глаза у рептилии отливали тускло-зелёным цветом, совсем, как ведьмин изумруд… Уж задержал взгляд на руке Андрюса, где на раскрытой ладони лежал волшебный перстень, подполз совсем близко; Андрюс почувствовал мягкое, прохладное прикосновение к своей ладони. По коже у него пробежали мурашки… А в один момент показалось даже, что он слышит мелодию бузинной свирели…
«А ведь ты на многое способен окажешься, если лениться не будешь», – прозвучал у него в голове серебристый голосок. Гинтаре, она ведь именно так сказала тогда? А ещё велела ему учиться управлять изумрудом и уверяла, что он сможет.
Андрюс сжал перстень в кулаке. Пока что тот принёс ему и близким одно лишь горе – стоит ли вообще ждать добра от ведьмина дара? Зачем она отдала ему свой изумруд, для чего позволила узнать завораживающую силу камня?
Тилус внимательно вглядывался в лицо хозяина, затем ткнулся носом в его сжатый кулак – точно советуя не выбрасывать ведьмовское сокровище.
– Пане Гинтаре могла ответить на мои вопросы, – сказал ему Андрюс. – А вот теперь как быть? И оставаться тут нельзя, и уехать, ничего не зная, страшно! Свидимся ли мы с ней ещё?
Он спохватился и поискал глазами ужа, однако тот исчез, точно и не было. Или показалось? Означало ли это, что Гинтаре ещё придёт к нему, когда будет нужно?
Тилус нетерпеливо мяукнул, словно призывая хозяина к действию, и решительно вспрыгнул ему на плечо: «Мол, пора в путь, что-то засиделись мы!» Андрюс глубоко вздохнул и решительно надел кольцо на палец. По крайней мере хоть что-то доброе сделано было с помощью ведьмина изумруда, ведь без него Тилуса разорвали бы собаки, как пить дать.
– Ради тебя только не бросаю перстень, – сказал котёнку Андрюс. – Хотя мне и родным пока от него только горе довелось принять.
Но он и сам чувствовал, что не смог бы избавиться от подарка вот так просто – камень был уже намертво связан с его жизнью, и легко расстаться с ним не получится.
В соседнем городке, в ювелирной лавке Андрюс и Ядвига, не торгуясь, взяли предложенные деньги за один из маленьких изумрудов, подобранных у дома Агне. Ещё один драгоценный камешек Андрюс без лишних слов отдал святому отцу. Всё же тот не захлопнул двери перед носом погорельцев, а когда Андрюс вернулся, то даже растрогался, видя свою семью и ксёндза, погружёнными в совместную молитву. Всего камешков в его кармане осталось три – из тех пяти, что лежали в мёртвой руке жены мясника, прочие же он и подбирать не стал. Семью прокормить пока хватит, добраться до Смоленска тоже, а наживаться за ведьмин счёт – дело последнее.
Памятуя о судьбе семьи мясника, Ядвига сперва даже подумать страшилась, что кто-то ещё дотронется до этих камней. Андрюс её успокоил – хотя он и не понимал пока всей природы ведьмовских подарков, однако твёрдо уверился: ему камни ничего плохого не сделают. Тем, кому он, Андрюс, добровольно их отдаст – тоже. Значит, можно было ничего не опасаться и спокойно трогаться в далёкий путь.
За маленьким окошком мастерской шумел большой город, к которому оказалось нелегко привыкнуть. Были тут и крепостные стены со рвами, и множество храмов, и высокое здание городской ратуши. После родного городка, крошечного и сонного, Смоленск казался Андрюсу громким, суетливым, вечно куда-то стремящимся… Более полугода прошло с их приезда, а он всё ещё пугался толпы, огромного количества незнакомых лиц, ругательств на непривычном языке.