– Отпусти её, – попросила Ядвига. – Отпусти, пусть идёт себе. Радость у нас нынче, не бери греха на душу, братец.
– Она бы тебя убила, – возразил Андрюс.
– Так ведь я сама…
Мать тяжело поднялась, распахнула дверь – в домишко ворвался свежий ветер и все присутствующие вдохнули влажный, бодрящий майский воздух. Дождь только что прошёл, чувствовались свежесть и запах первой листвы.
– Я сама, братец, её позвала. Я ведь ради тебя только… Один ты у нас, а она, сказывают, может одну жизнь на другую обменять.
Андрюс молчал, стиснув зубы; затем перевёл взгляд с ведьмы на сестёр, мать, тётку. Он ещё не знал точно, что следует делать ему теперь, однако же понимал отчётливо, что может избавить жителей от соседства с этим опасным существом. Но, если судить справедливо, Ядвига сама просила Агне, да и все те смельчаки, что обращались к ней, шли на это добровольно. А ещё Андрюс догадался, каким образом произошло его чудесное исцеление… Выходит, он и сам не лучше ведьмы, только что чужих душ не забирал!
– Отпусти, отрок… Уйду, совсем уйду; не появлюсь тут никогда больше, – бормотала Агне. – Вот перстень, коли хочешь, забирай. Такому, как ты, подчинится, не сомневайся, не бойся…
Трясущимися руками она совала в его ладонь свой золотой перстень с изумрудом. Андрюс надел его на безымянный палец: кольцо пришлось прямо впору, будто нарочно сделанное по его детской руке. Он дотронулся до камня – и зелёные искры замигали, заискрились от прикосновения.
– Признал, признал, – шептала Агне. – Отпусти, отрок! Уйду. Не будет нам двоим здесь места.
Она неловко встала с колен, не переставая бормотать; однако Андрюсу уже не было до неё дела. Он заметил, с каким страхом смотрели на него мать и сёстры, и сердце его больно заныло. А что скажет батюшка? Он, конечно же, возрадуется исцелению сына, но каково ему, церковному органисту, будет узнать, что в его семье растёт…
Дверь за Агне захлопнулась, и наступила мёртвая тишина.
– Почему со мной так получилось, ты знаешь? – спросил Андрюс Ядвигу.
Старшая сестра, пожалуй, осталась единственной, кто не опасался Андрюса после случая с Агне. Ведьма не обманула: в одну из ночей она ушла из городка, просто исчезла, словно и не было. Домик её, старый, покосившийся, наконец-то снесли; всё, что осталось, было предано огню – причём те, кто ратовал за уничтожения всех следов Агне на их земле, просили церковного органиста Йонаса справиться у сына, не имеет ли тот что-либо против…
Андрюса теперь боялись не только в семье, но и во всём городке; и он прекрасно понимал, что добром это не кончится. Стоит Агне уйти – ненависть жителей скоро перекинется на него; и не спасут ни отец-органист, ни исправно посещаемые церковные службы, ни нательный крестик.
Ядвига печально смотрела на него.
– Я вот только слышала… Матушка с батюшкой очень уж сына хотели, горевали, что всё девочки рождаются. Мать, когда в тягости тобою была, пошла к ней… К Агне. А та и сказала ей, мол, опять девчонку носишь. И мать тогда…
– Что? – тихо спросил Андрюс похолодевшими губами.
Ядвига беспомощно покачала головой.
– Не знаю, да только – она к Агне много раз хаживала, тайком от всех, ночью, я просыпалась, видела. Я боялась: вот пойдёт она в темноте, брюхатая, да и споткнётся, упадёт, а помочь некому. Вот и бегала за ней тихонько… Но к Агне не входила, боялась, на улице ждала, пока мать обратно соберётся.
– Что потом было? – Андрюс старался говорить спокойно.
– Да ничего, как положенный срок подошёл, ты родился – уж и батюшка с матушкой, и мы с сёстрами рады-то были! Я так и думала, что братец у нас необыкновенный получится…
– А что Агне? Она приходила к матери?
– Нет, что ты! – Ядвига возмущённо всплеснула руками. – И ноги её тут не бывало, покуда я не привела. Разве ж её впустили бы сюда? Не замечала, нет!
Андрюс задумался. После того, как Агне и след простыл, разбираться во всей этой чертовщине, как видно, придётся ему самому – узнать что-либо от матери он и не надеялся, от прочих родных тем более.
– Андрюс, братец, – Ядвига присела перед ним на корточки и взяла его руки в свои. – Я про одно сказать хочу: нельзя тебе больше здесь оставаться. Слышала я, как тётка наша соседям говорила, что ты с Агне-ведьмой одно отродье… Что она, ведьма, тебя вылечила, перстень свой подарила, а ты, мол, обещал к её возвращению весь народ голодом да болезнями извести…