– А-а! Вот они! Попались, проклятые! Держи-и-и воров! – громкий вопль резанул по ушам, так что Андрюс даже присел.
Обернувшись, он увидел разъярённого, точно раненый медведь, огромного толстого человека – размахивая руками, он нёсся к ним. Это был тот самый купец, которому Андрюс продал давеча лаковую шкатулку, а Никита помог поднять упавший кошель.
9. Диво снежное
Они неслись, будто два испуганных зайца, петляя по улочкам, стараясь сбить преследователей с толку… Позади грохотали шаги стражников, ярыг, торговцев и просто ярмарочных зевак, которые обрадовались возможности развлечься охотой на воришек.
Когда купец завопил: «Держите воров, кошель, проклятые, у меня увели!», Андрюс до того растерялся, что принялся было объяснять окружающим, что это ошибка, кошелька они не крали, а Никита лишь хотел… Но вокруг заорали, заулюлюкали – на них уже надвигалась толпа, возглавляемая незадачливым купцом. Андрюс с изумлением заметил занесённые кулаки, поднятые стеки, кнуты, палки – всё это предназначалось им с Никитой… «Бей вора!» – прокатилось по всему рынку.
Кто-то дёрнул Андрюса за локоть, больно, резко – но это вывело его из оцепенения. Рядом мелькнул серый неприметный армяк, Андрюса буквально выдернули из толпы, швырнули куда-то в тесный, грязный проулок.
– Беги, чего смотришь, дурак! – коротко приказал серый человек и мотнул головой.
Он выхватил у Андрюса из рук товар, пнул его ногой, грубо и обидно, точно пса; собравшись с силами, Андрюс побежал. Никита уже нёсся впереди, только пятки сверкали; когда же Андрюс догнал его, приятель пытался на бегу что-то крикнуть, но Андрюс не понимал… Вдвоём они бежали и бежали; уже грохот сапог и вопли их противников звучали тише, однако Андрюс боялся останавливаться. Никита начал задыхаться, замедлять бег – не желая оставлять его, Андрюс всё-таки перешёл на шаг. На мгновение он остановился, прислушался – ничего! Но Андрюс предпочёл не стоять на месте.
– Погоди… Отдышимся… – прохрипел Никита.
Они пробирались вдоль глухой стены в каком-то тёмном переулке, выходившем на окраину городка… Никита согнулся, опираясь руками о колени, затем в изнеможении повалился прямо в снег.
– Я же тебе кричал, мол, бежим врассыпную, а ты?
– Да не расслышал я! Чего уж там, оторвались же. Послушай, купец этот белены, что ли, объелся? Кошель ты не брал – ему прямо в руки отдал, я сам видел, – Андрюс тревожно прислушивался: близко ли погоня.
Никита сидел на истоптанном грязном снегу, прислонившись к мощному тополю; рядом скакали галки: они подбирали остатки просыпанной ржи и овса и ссорились между собою.
– Ну отдал, ну так что же?
Никита проговорил это глухо, отвернувшись в сторону.
– Как что?! Объяснить всё надо добрым людям! А если мы ещё раз его на базаре встретим? Так и будем всю жизнь зайцами бегать?
Тут Никита истерично расхохотался: совсем как тем злополучным днём, когда они впервые повстречали пресловутого купца.
– Слышь, Андрейка, да ты часом, дурачком не прикидываешься ли? «Объяснить», как же! Я потому и хотел поскорее отсюда…
– Вот они! Ну что, попались, подсвинки?! – проговорил спокойно и страшно знакомый голос у них за спиной.
Мгновенно Андрюса и сжавшегося от ужаса в комок Никиту кольцом окружили вооружённые саблями стражники, что подкрались к ним по снегу неслышно. Купец уже не орал и не размахивал кулаками, напротив, стал зловеще-невозмутим.
– Вот этот, – проговорил он, указывая капитану стражников на Никиту. – Вот он, огрызок, что давеча кошель мой подменил. Ловок, короста липучая, я и не заподозрил ничего, пока в лавку не вернулся… Ну, теперь запоют они у нас…
Андрюс слушал, холодея. Подменил кошель… Никита? Да как же это?
Он перевёл взгляд на своего, обычно такого весёлого и самоуверенного приятеля. Никита скорчился на снегу – может быть, обмер от страха – и не пытался ни слова сказать в свою защиту, ни даже поднять голову.
– А ну! – крикнул купец на мальчиков, точно перед ним были тягловые лошади, а не люди. – А ну пошли!
Андрюс неуверенно поднялся; он пока ничего не понимал и не знал, как себя вести – ему до сих пор казалось, что произошла какая-то ошибка, но скоро всё разъяснится, уладится… Ведь они с Никитой всего лишь продавали поделки из мастерской, и он готов был по всей строгости отвечать за это перед хозяином, Степаном Никитичем, а вот про купеческий кошелёк…
Тут от сильного тычка эфесом сабли в спину он задохнулся и едва не упал. Андрюс изумлённо обернулся.