Кари Морат был одним из самых больших городов в джунглях, и даже процветал, насколько это возможно посреди опасных джунглей. Раньше это был простой городок, который доживал свои последние дни. Тракт до него доходил, но это была не самая лучшая его часть. В ещё более далёкие времена здесь добывали руду. Но, в итоге, горы где добывали руду ни стало, но зато появился дворец на вершине холма, и элитный район города была сделан из камня, что было редкостью для тёмных эльфов. Но потом город уходил в запустение, беднел и беднел.
Но всё изменилось, когда даймё стала Аяко Нотоки. Она смогла достать откуда-то деньги и вернула городу жизнь. Она в несколько раз расширила тракт, и создал дорогу до Кари Мората, одной из самых безопасных и удобных частей всего тракта. Таким образом, торговцы потихоньку начали стекаться в город, а сам город начал преображаться. Строились галереи, музеи, театры, университеты, дома для сирот и бездомных, храмы, убирался мусор с улиц города, Аяко помогала молодым и талантливым архитектором, поэтому весь город был украшен десятками статуй. Также она принимала многих молодых деятелей искусства: писателей, художников, музыкантов, артистов, архитекторов, и многих других, и даже среди этих представителей творческого ремесла были не только эльфы, но и представители других рас и народов. Благодаря этому, а также тому, что город находится немного в отдаление от цивилизации, в городе появилась своя субкультура, возможно, поэтому он и не выглядел совсем как город тёмных эльфов.
Как я уже говорил в городе было много статуй, так вот я ошибся, их было больше чем много. Статуи самых разных стилей на любой вкус, от статуи богини плодородия, до статуи пары башмаков. Стиль архитектуры города тоже напоминал солянку: там были и шатры орков, и колоннады светлых эльфов, и пагоды тёмных, и дома на сваях от снаагов, и огромный каменные вилы людей, и даже целый подземный район, сделанный дворфами и гоблинами. Из-за этой хаотичности города, многие эльфы из высших кругов, немного волновались. Они боялись, как бы это ни вылилось во что-нибудь опасное. Но пока они решали, город притягивал своей необычностью, особенно молодых и творческих эльфов, из богатых семей, выросших в скуке особняков их родителей. А благодаря свободе, которую им давала Аяко, в городе появлялись самые разнообразные мысли, насчёт общества, жизни, и порой даже веры. Это привлекало многих, некоторые настаивали на уничтожении города, как потенциальной угрозы, но пока никто ничего не делал.
И в этом городе сейчас находились наши знакомые бунтари. Отряды монтос пребывали и пребывали постепенно на протяжении всего дня. Местные жители были удивлены этому. Но как заметил Зорг, местные эльфы особо не были против чужаков, наоборот, многие помогали новоприбывшим. Они тащили уставших в дороге стариков и детей, приносили голодным еду из домов, даже предлагали остаться на ночь. Такое поведение было удивительно для эльфов, они обычнее не отличались гостеприимством. Хотя если приглядеться к толпе, то можно заметить среди эльфов и людей, и орков, и снаагов, и дворфов. Когда всех новоприбывших разместили, что Зорг проверял несколько раз, они направились к самой Аяко Нороки.
Дворец даймё столь странного города тоже выглядел необычно. Он находился на каменном холме, сам дворец, состоящий из комплексов зданий, соединённых улочками, находился на вершине холма. Но до него надо было пройти по крутой лестнице в вверх, если бы не дворфы, поселившиеся в городе. Они построили лифт, который представлял из себя большую каменную платформу, которая по рельсам ехал вверх по склону.
Весь склон был перестроен местными архитекторами и изобретателями. Было сделано несколько ярусов, которые как ступеньки шли друг за другом. По этим ступенькам стекала вода, образуя несильный водопад, который стекал по склону в небольшое озерцо, у подножья холма. На каждом ярусе находились статуи, которые были обращены лицами к лифту. Они изображали ангелов, что держат в руках чаши с разноцветными огнями. От этих огней исходили запахи благовония, который приятно щекотал ноздри, и умиротворял дух. Сами статуи были покрыты костью каких-то животных, из-за чего они буквально светились своей белизной.
Вершина холма была почти полностью сделана в эльфийском стиле. Она представляла собой огромный сад, внутри которого простирались паутиной мощёные дороги. Над ними горами возвышались эльфийские башни, соединённые мостами. Но кое-что бросалось и удивляло в этом месте, а именно шесть статуй. Одна изображала рыцаря-человека, что стоял на коленях, вонзив меч в основание своего монумента. Эта статуя находилась прямо напротив входа, и встречала входящих. Напротив, человека, у противоположной стенки, находилась статуя орка, что на коленях так же вонзил свой топор в землю. По правую сторону от него, в другой секции сада, находилось ещё две статуи. Одна – это статуя дворфа на коленях, что опёрся на свой молот. Другая – гоблина, который стоит на коленях, и протягивает свой посох вперёд. У противоположной от них стенки находилась статуя снаага, который вонзил в землю своё копьё, и сидит на коленях, ударив кулаком о ладонь. И все эти статуи были обращены в центр двора. А в центре, на главной площади, из который шли маленькие ручейки, что испещряли сад, стояла статуя Аяко Нотоки, которая вскинув руки к небу умолял богов о благополучие её монтос. Весь дворец был переделан стараниями монтос, что прибыли в Кари Морат, и смогли найти там свой дом.