Его светлость, признававший лишь те бухгалтерские операции, которые пополняли счета его лаборатории, поскреб заросший седой щетиной подбородок, улыбнулся и согласно кивнул.
— Вы правы, мистер Карендиш, вы безусловно правы. Я вполне согласен с вами! Любой болван, если он не окончательно впал в старческий маразм, должен сообразить, что за деньги положено отчитываться. Однако мне не совсем ясно, молодой человек, какое отношение я имею к вашей маленькой трехмиллионной проблеме.
Член парламента довольно кивнул, и Дж., заметив его хищный оскал, вдруг понял свою ошибку. Нет, этот Карендиш вовсе не крыса! Скорее — хорек или шакал!
Привстав с кресла, предмет его зоологических изысканий вытянул руку в сторону Лейтона и с торжеством заявил:
— Однако, сэр! Документы на сумму более полутора миллионов фунтов подписаны лично вами! А это, как не считай, половина! Ровно половина нашей маленькой трехмиллионной проблемы!
Его светлость тяжко вздохнул.
— Да, старость, старость… Я становлюсь дряхлым и забывчивым… Подписываю Бог знает какие бумаги, а потом забываю об этом… — он бросил взгляд на Дж. — Похоже, я уже созрел для психушки…
Дж. старался сохранить невозмутимость, что требовало от него все больших усилий. Старый хитрец был на высоте! Дж., как профессионал высокого класса, получал массу удовольствия от его игры.
Лицо Карендиша разгладилось, в глазах появился блеск предвкушения; сейчас он походил на полицейского, ухватившего за шиворот воришку. С истинно британским упорством он продолжал гнуть свое:
— Сэр, вы, безусловно, понимаете, что я, как и другие члены парламента, ведущие подобные расследования, связан рамками закона о государственной тайне. Я хотел бы полностью просмотреть счета, связанные с финансированием секретных работ, но далеко не все мне доступно. Впрочем, хватит и того, что я уже обнаружил. Вы должны это понимать.
Улыбка, а вместе с ней старческое простодушие вдруг куда-то испарились с физиономии Лейтона.
— Конечно, понимаю, — его светлость зыркнул янтарными зрачками на гостя. — Мне не ясно другое — каким образом, черт возьми, все это связано со мной?
Карендиш вздохнул и опять пустился в объяснения:
— Но существуют же эти документы, сэр! И вы их подписали, зафиксировав получение означенной выше суммы! Полтора миллиона фунтов, сэр! И мне абсолютно непонятно, как, когда и каким образом они истрачены. Я натыкаюсь на стену всякий раз, когда хочу выяснить детали. Полтора миллиона! А вы ничего не желаете объяснять! — досточтимый член парламента покраснел от возмущения. — Теперь я постараюсь высказаться предельно просто и без недомолвок: ваша светлость, вы растратили полтора миллиона, выданных вам из казны Ее Величества! Растратили на вещи, о которых я, председатель контрольного парламентского органа, не могу узнать ничего определенного. Похоже, деньги вылетели в трубу, а сама труба исчезла. Испарилась! Но я хотел бы узреть ее останки. Мои полномочия…
Внезапно Лейтон вскочил с кресла. Покачнувшись, он вцепился в край столешницы, опустил голову и выгнул спину, так что горб пришелся на одном уровне с макушкой. В этой странной позе его светлость напоминал старого, но еще полного боевого задора кота, готового вытрясти душу из нахального соперника. Однако, хотя глаза его яростно сверкали, голос оставался ровным.
— Я, сэр, тоже обладаю кое-какими полномочиями… вполне достаточными, чтобы попросить вас удалиться. Существует множество мест, кроме моего дома, где вы можете обследовать каминные трубы и улетающий сквозь них дым. Прощайте, сэр.
Карендиш тоже поднялся. Угрюмо кивнув, бросил холодный взгляд на Дж., молчаливого свидетеля этой перепалки, поднял свой портфель и двинулся к выходу. Остановившись на пороге, он бесцветным голосом произнес:
— Вы совершенно правы насчет множества мест, сэр. Кстати, одно из них — парламент. Я могу задать там свой вопрос, и вы отлично знаете об этом. И вас, ваша светлость, пригласят туда и заставит отвечать под присягой, — он отдал небрежный поклон. — До свидания, джентльмены!
Дверь хлопнула чуть-чуть громче, чем положено.
Дж. наклонился, поднял кочергу и помешал угли в камине.
— А знаете, пожалуй, он и в самом деле способен на это, — заметил шеф
Лорд Лейтон, который уже сидел в кресле и спокойно проглядывал какие-то бумаги, пренебрежительно фыркнул.
— Сомневаюсь, мой друг! Я сегодня же свяжусь с премьер-министром. Он понимает, насколько важно сохранить проект в тайне. И он — стреляный воробей! Полагаю, ему не составит труда направить нашего любопытного посетителя по ложному следу.
Дж. подбросил в огонь полено и отхлебнул из бокала. Затем встал, подошел к высокому стрельчатому окну и задумчиво обозрел мрачный осенний пейзаж.
Фонари на улице уже давно горели; редкие прохожие, окруженные светящимися туманными ореолами, напоминали призраков. Они уныло тащились по тротуару, засунув руки в карманы и упрятав подбородки в воротники. Дж. задернул тяжелую штору и вернулся к своему креслу.
Стол, у которого устроился Лейтон, был завален ворохами бумаг, тетрадями и лабораторными журналами; сам старик что-то усердно царапал в блокноте. Дж. медленно прошелся от камина к окну, потом обратно. Ему очень хотелось выкурить трубку, но свою любимую, из грушевого, корня, он отдал в починку, а запасную забыл в кабинете.
Лейтон раздраженно вскинул на него глаза поверх бумаг.
— Ради Создателя, Дж., перестаньте метаться по комнате словно тигр! Дело не стоит выеденного яйца! Я же сказал вам, что Карендишем скоро займутся. На самом высоком уровне! Премьер пригласит его к себе, они выпьют по рюмке хереса, а затем наш молодой друг получит рекомендацию не совать нос куда не следует.