Сжимая в руке клинок и держась за стену, Блейд поднялся по лестнице и грохнул рукоятью меча в крышку люка. Затем набрал полную грудь воздуха и рявкнул так, что, казалось, вся Сарма должна была его услышать:
- Эй, открывай! Да поживее!
Наверху послышался шум; ему аккомпанировали ворчанье, крики, проклятия и свист кнута. Медленно, очень медленно каменная крышка люка отвалилась, и хлынувший свет на миг ослепил Блейда. Перепрыгнув последние ступеньки, он выскочил на арену, не обращая внимания на сочившиеся из раны струйки крови; если понадобится, он был готов вступить в бой.
Однако никто не посягал на его свободу. Вокруг маячили лица стражей, глядевших на победителя с благоговейно-испуганным выражением; толпившиеся в стороне рабы тихо перешептывались, и даже угрюмый взгляд Шефрона словно бы потеплел. Расталкивая фадритов, Блейд направился туда, где стояли Крид с Экебусом, окруженные кольцом охраны; на их физиономиях читалось явное разочарование. Разведчик опустил окровавленный меч и усмехнулся.
- Надеюсь, я не заставил тайрину долго ждать? - сказал он, потирая плечо, еще хранившее следы зубов слепца.
Верховный жрец поскреб подбородок сухими костлявыми пальцами и кивнул победителю:
- Значит, ты справился с Тарсу... Не думал я, что такое возможно, - он нахмурился. - Неужели Бек-Тор помог тебе? Очень странно! Ты - чужак, и Бек-Тор - не твой бог... Однако...
Экебус что-то зашептал жрецу на ухо, и старик, будто поперхнувшись, внезапно замолчал. Выглядел он рассеянным и изумленным.
Фадрант же сохранил самообладание - по крайней мере, внешне. Он потеребил свою напомаженную бородку и с откровенной неприязнью сказал:
- Опять тебе повезло, мой удачливый сьон. Или Тарсу изменился? Ослаб, потерял боевой задор? Боюсь, мы этого никогда не узнаем...
Блейд насмешливо сверкнул глазами.
- Почему же, сьон Экебус? Когда-нибудь ты узнаешь все, обещаю тебе! А теперь, жрец, - он повернулся к старику, - выполняй приказ тайрины. Она ждет, так веди меня к ней!
Страж Побережья, насупив густые брови, отступил в сторону. Крид в растерянности переводил взгляд с него на Блейда, не решаясь что-нибудь предпринять. Наконец фадрант кивнул:
- Делай то, что он сказал, Крид, - его губы злобно искривились. - Не успел появиться в столице, как уже командует! Ладно, пусть тайрина потешится пару дней...
Он отвернулся от Блейда и рявкнул Шефрону:
- Спустись вниз и убери эту падаль! Живо! Пусть труп бросят в пасть Бек-Тора!
ГЛАВА 9
Ричард Блейд, вымытый, подстриженный и облаченный в белоснежную хламиду, благоухающий так, словно Счастливая Аравия излила на него все свои ароматы, с заботливо перевязанной раной под коленом, властной рукой распахнул тяжелую дверь и вошел в опочивальню тайрины. Окна просторной комнаты выходили на море и порт, из них тянуло терпкими запахами водорослей, соленой воды и смоленого дерева. Покой был почти пуст; только в центре его возвышалось широкое ложе, озаренное высившимися рядом канделябрами. На нем раскинулась нагая Пфира.
Взгляд женщины метнулся к двери, затем она довольно улыбнулась и, потягиваясь, словно кошка, закинула руки за голову. Дрогнули маленькие тугие груди, чуть порозовела мраморная кожа щек, пунцовые губы приоткрылись. Тайрина медленно провела ладонью по животу; ласкающим движением кончики пальцев спускались все ниже, ниже...
- Ты, Блейд... Значит, Тарсу мертв?
Разведчик кивнул и поклонился.
- Я пришел, моя тайрина. Вот ответ на твой вопрос.
Она похлопала ладонью по голубоватому покрывалу.
- Подойди сюда, Блейд... Сядь рядом и расскажи мне все. Как ты сумел справиться с ним? В подземелье под ареной Тарсу прикончил уже не одного соперника.
Блейд опустился на ложе. Он был сильно возбужден, кровь молотом стучала в висках, бледное прекрасное лицо женщины плавало перед ним в полумраке спальни. Еще не улеглась ярость после схватки, еще гнев охватывал его при одном воспоминании о высокомерном Экебусе, но не только это будоражило его. Что бы ни шептали в народе о возрасте тайрины, она была восхитительна! И Блейд страстно желал ее. Прямо сейчас, не откладывая ни на минуту, ни на секунду!
Разумеется, он надеялся получить и еще кое-что, но дарование прочих милостей зависело только от Пфиры. Разведчик коснулся нетерпеливой рукой маленькой изящной груди и ласково погладил теплый налитой плод. Алый сосок ожил под его пальцами, затвердел, и Блейд, наклонившись, поймал его губами, сжал, легонько покусывая. На мгновение женщина напряглась, замерла; потом, к его удивлению, резко отстранилась.
- Ты слишком дерзок и слишком нетерпелив, - заявила она - правда, без каких-либо признаков гнева. Не подпуская Блейда к себе, тайрина начала поглаживать лобок и грудь, которую он только что целовал. Вздохнув, разведчик постарался держать руки подальше. Быть может, слухи не лгут, и Пфира действительно находится в преклонном возрасте, хоть и выглядит лет на тридцать. Если так, ей надо время, чтобы подготовиться к любовной игре... Сам Блейд был давно готов, но помнил, что пламя в женщинах разгорается медленней; впрочем, в ожидании тоже была своя прелесть.
Возможно, существовали еще какие-то причины? Неторопливо поглаживая свою белоснежную кожу, тайрина заставила его во всех подробностях рассказать о поединке с Тарсу. Рот ее приоткрылся, она возбужденно вздохнула, слушая, как новый возлюбленный разбил голову слепца о каменные ступени. Блейд почувствовал недоумение - похоже, с таким же жадным интересом она внимала бы речам Тарсу, выпытывая подробности его собственной смерти. Скорее всего, повествование о кровавой схватке служило острой приправой к предстоящим наслаждениям.
Блейд смирился с этим. Как ни крути, бой в подземелье выиграл все-таки он, и Тарсу больше не скажет ни слова - никому и никогда. Теперь оставалось лишь достойно завершить день, выиграв схватку в постели; в противном случае его победа окажется пустым звуком.
Решив, что пора приступать к атаке, Блейд придвинулся поближе, сжал Пфиру в объятиях и впился в ее губы. Нет, он не дал бы этой женщине больше тридцати! И темперамента у нее хватало! Она сопротивлялась, как дикая кошка, и даже пыталась закричать. Он погасил этот крик поцелуем, нежно поглаживая ее лобок и раздвигая стройные бедра; потом приник губами к ее груди. Пфира начала молотить кулачком по могучему плечу возлюбленного,
- Остановись, Блейд! Что ты делаешь! Имей почтение... ты на ложе тайрины, не уличной девки... Не смей... о... о... о! - Она попыталась сдвинуть колени, но он был сильнее. - Я запрещаю, - Блейд... О... о!
Блейд шлепнул ее по щеке, и Пфира с изумлением уставилась на него, прекратив сопротивление. Вид у тайрины был потрясенный. Ее посмели ударить! И где! В собственной спальне!
- Клянусь, Блейд, я прикажу подвесить тебя на корм капидам!
- Потом! - Сейчас его не пугали угрозы. - Сначала я получу то, ради чего убил сегодня человека. И так, как захочу! Ваши способы любви не нравятся мне, тайрина, и этой ночью я постараюсь научить тебя кое-чему новому! - Он расхохотался. - Так, как научил твою дочь!
Агатовые зрачки женщины сверкнули, она гневно отпрянула. Блейд понял, что коснулся запретной темы и рассердил ее по-настоящему. Пусть! Сейчас она была в его власти.
Прикрывая ладошками груди, Пфира воскликнула:
- Ты нарушил закон, Блейд! Она наказана... изгнана! И никто не должен упоминать о ней! - тайрина снова попыталась вырваться из железных объятий. Дай мне уйти. Или я позову стражу!
Желание и страсть бурлили в крови Блейда. Даже по земным меркам он был крупным мужчиной, а в Сарме выглядел едва ли не сказочным исполином. Он сбросил тунику. Искоса взглянув на него, Пфира испуганно вскрикнула - но совсем не для того, чтобы позвать охрану. Она скорчилась на ложе, в ужасе прижав руки ко рту.