- Крючья и сходни - за борт! Все наверх! За мной! На абордаж!
Перепрыгивая узкую щель между судами, он вспомнил другое море и другую битву, в которой пряные запахи моря и просмоленной древесины были приправлены пороховым дымом. Да, странствие с ховестарами Акрода изрядно обогатило его боевой опыт! Пожалуй, именно это, а не бесценный жемчуг Кархайма, являлось самой дорогой добычей, которую он сумел привезти домой.
Взвились крючья, цепляя борт флагмана; загремели падающие сходни. Блейд, с мечом в правой руке и кинжалом в левой, врубился в толпу лучников; за ним хлынули гладиаторы и вооруженные гребцы. Кто-то из людей Экебуса схватился за край трапа, пытаясь сбросить в воду тяжелую доску. Зазвенели клинки, высекая искры. Блейд зарубил двух стрелков, потом ложным выпадом заставил сармийского меченосца приподнять щит и воткнул клинок ему в живот. Падая, солдат прихватил с собой его оружие; на какой-то миг Блейд остался с одним кинжалом, и другой фадрит едва не достал его ударом боевого топора. Он успел пригнуться, и топор снес голову сражавшемуся рядом гладиатору. Его соратник всадил копье в горло нападавшего.
Блейд сражался на палубе флагмана; десятки разъяренных бойцов подпирали его сзади. Вопли, проклятья, стоны раненых, победный рев, звон оружия сливались в оглушительный и знакомый грохот битвы. Яростно работая мечом, он пробивался к высокой корме - туда, где стоял Экебус, наблюдая за агонией судна и своего экипажа. Сквозь заливавший глаза пот разведчик видел лицо верховного фадранта - спокойное, бледное, высокомерное. Видимо, Экебус уже смирился с проигрышем.
Сожаление кольнуло его сердце. Этот человек был единственным сыном тайрины, женщины, которая была добра к нему, Блейду, чужеземцу и страннику... Жаль, что придется причинить ей горе!
Коренастый воин, оскалив зубы, замахнулся на него мечом, затем вдруг вскрикнул и упал замертво. Блейд скосил глаз влево - его слуга вытаскивал окровавленный клинок из груди солдата. Маленький учитель был очень возбужден и смотрел на хозяина, словно не узнавая его. Снова и снова он колол мечом обмякшее тело, не в силах поверить в смерть сраженного им человека.
- Побереги силы для живых, малыш, - буркнул Блейд и ринулся вперед.
Бой постепенно замирал, бойцы Экебуса стали бросать оружие и просить пощады. Победители явили милосердие: всем подневольным солдатам была сохранена жизнь, но надсмотрщиков и фадритов-добровольцев, пожелавших сражаться на стороне Оттоса, рубили без жалости.
Разведчик стоял у нижней ступеньки трапа, ведущего на капитанский мостик. С верхней ступени на него с загадочной улыбкой глядел Экебус.
Схватка прекратилась. Блейд отдал пару коротких приказов - он не хотел, чтобы убивали прислугу катапульт, - и его соратники разбрелись по залитой кровью палубе флагмана. Кое-кто отправился вниз, пошарить в каютах и трюме; некоторые в изнеможении рухнули на прокаленные солнцем доски. Огонь, еще кое-где слабо потрескивающий, затухал. Распорядившись выкинуть трупы за борт, Блейд вытер пот со лба и взглянул на берег. Толпа на причале гудела и волновалась, но Пфира с Черным Оттосом все еще сидели в своих креслах, окруженные плотным кольцом придворных и стражей.
Он знал, что тайрине сейчас не угрожает опасность - флот Оттоса, охранявший его на пути в Сарму, сейчас находился в открытом море. Кроме сотни телохранителей да экипажей двух кораблей, в городе не было воинских контингентов Тиранны, а с этим отрядом сармийские фадриты могли покончить за полчаса.
Над палубой повисла напряженная тишина. Гладиаторы ждали, жадными глазами следя за Блейдом и Экебусом; верховный фадрант по-прежнему спокойно стоял на трапе, даже не пытаясь вытащить меч из ножен. Блейд поднял на него глаза.
- Ну, сьон Экебус, - громко сказал он, - ты сойдешь вниз, или я поднимусь?
Фадрант улыбнулся.
- К чему мне биться с тобой, Блейд? Не принимай меня за глупца. Я сдаюсь и, по обычаю, предлагаю тебе выкуп. Это лучший выход для нас обоих.
Блейд запустил пятерню в бороду и с минуту пристально разглядывал невозмутимое лицо Экебуса.
- Я знаю, что тебя прозвали Жестоким, - сказал он наконец. - Ты заслужил это прозвище, фадрант. Но я дам тебе другую кличку - Экебус Трусливый!
Толпа за его спиной зароптала, потом раздался голос Пелопса:
- Подари его нам, сьон! Мы знаем, что с ним делать!
Раздались одобрительные возгласы, но Блейд, подняв руку, повернулся к своим бойцам и рявкнул:
- Здесь командую я!
В ответ послышалось лишь невнятное бормотание. Пелопс опустил глаза, а его хозяин уставился на фадранта, который гордо стоял на капитанском мостике, словно только что выиграл сражение. Однако на лице его промелькнула тень страха.
Блейд сухо поинтересовался:
- Так ты будешь драться?
Экебус выдавил снисходительную усмешку, снял перевязь с мечом и швырнул ее к ногам победителя. Тот не двигался, и на лице фадранта появилось недоуменное выражение. Похоже, он ничего не понимал.
- Ты ведь не станешь убивать меня, Блейд? Это же бессмысленно! Ты и так натворил немало! Испортил спектакль, перебил множество людей, среди которых были и офицеры тайрины... Тебе полагалось проиграть, мой недогадливый сьон ради нашего высокого гостя! И ради самой тайрины! Я знаю, что ты приворожил ее, но теперь все может измениться. Подумай об этом. Надеюсь, ты не сошел с ума?
Экебус бросил взгляд на берег, где Пфира и Оттос все так же восседали рядом на своих тронах, словно ожидая конца представления. Внезапно фадрант нахмурился и воскликнул:
- Похоже, ты все-таки сумасшедший, Блейд! Хочешь устроить заговор? Вместе с тайриной? Но на что она рассчитывает? Оттос раздавит Сарму как гнилой орех!
- Если у него останутся зубы, - хладнокровно заметил разведчик. - А что касается заговоров... в этих делах ты сам мастер! Кажется, ты даже замешан в одном - против своей владычицы.
Внезапно он заметил легкое колебание занавеса, скрывающего вход в кормовую каюту.
- Туда! - Блейд резко махнул рукой. - Притащите жреца! Там Крид, я уверен!
Два гладиатора выволокли на палубу дрожащего старца. Размазывая слезы по морщинистому лицу, он то умолял сохранить ему жизнь, то грозил нечестивцам карой Бек-Тора. Облезлый ворон, попавший коту в лапы, подумал Блейд.
Он сделал паузу - достаточно долгую, чтобы рабы насладились этим зрелищем.
- Вот ваш Бек-Тор! - прогремел он наконец. - Смотрите! Лживый бог и лживый жестокий жрец! Такой же трус, как и этот! - он кивнул в сторону Экебуса.
Кто-то из толпы выкрикнул:
- Жаль, что мы не на равнине! Ему самое место в брюхе Бек-Тора!
Услышав это, Крид упал на колени, что-то бессвязно бормоча.
- Он недостоин огня, - сказал разведчик. - Хватит с него и воды.
Он подошел к жрецу, схватил его за ворот черной туники и одним махом вышвырнул за борт. Над палубой прокатился смех. Пока рабы развлекались, споря, сколько времени Крид продержится на поверхности, разведчик подозвал Пелопса. Пришло время выбросить черный флаг, чтобы тайрина под каким-нибудь предлогом покинула причал. В стороне пара гладиаторов придерживала за локти канонира большой катапульты - того самого, чей меткий выстрел снес фальшборт на корме "Пфиры". Несколько рабов, подбадривая друг друга ритмичными вскриками, закладывали в метательную машину валун - огромный гладкий огурец пятифутовой длины. Блейд подумал, что верховный фадрант очень уютно устроится на нем - точь-в-точь как барон Мюнхаузен на пушечном ядре.
Он снова повернулся к Экебусу:
- Ну, ты будешь сражаться? Предлагаю в последний раз. Выбирай: или погибнешь как воин, или...
Экебус казался совершенно растерянным. Он посмотрел на огромную цепь, перекрывавшую выход из гавани, затем на Блейда.
- Ты ненормальный! Думаешь удрать отсюда? Да тебя вечером швырнут в пасть Бек-Тора! Вместе с твоим сбродом! Или ты рассчитываешь на милость Оттоса, когда он наиграется с тобой? Зря, мой опрометчивый сьон!
Кровь ударила Блейда в виски. Хватит! Больше он не желал пререкаться с этим высокомерным мерзавцем! В три прыжка преодолев трап, он схватил Экебуса и толкнул вниз, на палубу. Фадрант не сопротивлялся. Он был поражен и, похоже, все еще не верил, что кто-то осмелится поднять на него руку.