— Слишком сильное средство, — возражал киммериец. — Легко разрешить людям грабить и предавать, но на кого потом можно будет опереться в тяжелое время? Я еще мог бы пойти на это, если бы государству грозила смертельная опасность и не было другого выхода. Но устраивать произвол только потому, что мне довольно легко будет этим достичь каких-то второстепенных целей, я не намерен!
Капитан Мольес, начальник стражи аквилонской столицы, вышел из залитого нечистотами заднего двора третьеразрядной таверны в одном из бедных районов города. Место не самое подходящее столь важному человеку, но только на взгляд дилетанта. Охрана королевской цитадели и городских ворот осуществляется обычным порядком и не требует постоянного контроля начальника. Патрулирование улиц и охрана порядка — вообще дело королевских сержантов. А начальник занят более серьезными вещами. Он должен быть в куре тех событий, которые не выплескиваются на поверхность, а добросовестно срыты от посторонних глаз.
Заговоры знати и буйство черни должны быть замечены до того, как они станут необратимыми. Большая часть тайных планов рушится именно потому, что они становятся раскрыты до срока. И большинство бунтов можно погасить в зародыше, своевременно применив либо силу, либо подкуп к зачинщикам беспорядков.
Капитан встречался в таверне со своими осведомителями. Каждому ясно, что тайные сведения о поступках важных персон должны передаваться так, чтобы этого не видел никто из посторонних зрителей. Потому что самые безобидные слова, сказанные между делом, часто могут по самой неожиданной цепочке дойти до человека, для которого они окажутся чрезвычайно важными.
Мольес приходил в таверну через дом, расположенный на соседней улице и примыкающий к заднему двору таверны. Он проходил в специально отведенную для него комнату, и туда же через общий зал таверны приходили его люди. А уж кто, куда и зачем здесь идет, народ был спрашивать не обучен. Надо — значит, идет. Тому, кто суется в чужие дела без спросу, быстро укоротят любопытный нос.
Агенты Мольеса получали от него оплату каждый по своему положению, кто битой медью, кто чистым золотом, кто информацией, а кто удовлетворялся тем, что его в свое время оставили в живых. Капитан умел подбирать себе осведомителей. И умел их с толком использовать.
В столице постоянно происходят события, которые нельзя выпускать из-под контроля. Обедневшие дворяне вечно ищут возможности восстановить утраченное величие, ввязываясь в разнообразные авантюры. Богатые вельможи с тем же безрассудством стремятся превзойти равных себе в богатстве и роскоши, славе и власти. Гадючник. В этой мутной воде можно выловить все, что угодно. В погоне за избыточным они часто жертвуют необходимым, а если и добиваются успеха, то часто совершают при этом поступки, за которые потом им приходится долго расплачиваться. У каждого найдется своя коллекция мрачных тайн. А светлых тайн вообще не бывает.
Король Конан принял капитана Мольеса в своем кабинете наедине. Право короля обсуждать любые проблемы со своими советниками, но доклад тайной полиции должен быть тайным. Это условие капитан поставил перед киммерийцем сразу и безоговорочно. Иначе секреты будут утекать, а работа агентов окажется бесполезной.
— Что слышно в народе? — благодушно спросил Конан, приветствовав Мольеса.
— Услышать можно все, что захочешь, — пожал плечами тот. — Всегда найдутся дураки и блаженные, восторженные приверженцы и упертые недоброжелатели. Но в целом настроение в столице спокойное. Народ надеется, что Аквилонии удастся прожить хоть несколько лет без войн и прочих бедствий. Ремесленники загружены заказами, неплохо зарабатывают сами и могут платить наемным помощникам. Торговля успешна, цены на продукты терпимые. Так что положение в стране устойчивое.
— Однако есть и какие-то проблемы? — догадался Конан не столько по словам капитана, сколько по его недомолвкам и интонациям.
— Проблемы есть всегда, — Мольес мягко уклонился от прямолинейного ответа, разжигая интерес повелителя, и продолжил: — Есть люди, которые при прежнем короле имели большое влияние, и они не перестают вынашивать планы восстановления на престоле Аквилонии наследников старой династии.
— Хотеть они могут, — усмехнулся Конан. — Но есть ли у них какие-нибудь возможности для осуществления этих планов?
— Пока что это только разговоры, — согласился капитан. — Но они будут искать удобный случай. А кто ищет, тот находит.
— Что же они могут найти?
— Обычные приемы, чтобы освободить трон. Яд в бокале дорогого вина. Кинжал в спину от купленного телохранителя. Ловушки. Магия.
— Что тебе известно об их магических возможностях? — нахмурился Конан.
Больше всего на свете он не любил, когда против него применяли магию. Киммериец предпочитал встретиться с любым самым страшным противником лицом к лицу, чем попасть под воздействие магических чар. Ему удавалось с честью выходить из таких ситуаций, но даже те немногие моменты, когда вражеская магия делала его совершенно беспомощным, отравляли ему радость от одержанных в итоге побед.
— Пока почти ничего, — ответил капитан. — Я знаю, что заговорщики ищут возможности привлечь к себе магов Стигии и Шема. Но насколько они преуспели в этом, мне пока не удалось выяснить.
— Что ты предлагаешь? — варвар был сосредоточен и серьезен.
— У меня есть список заговорщиков, — медленно начал Мольес. — Самое благоразумное — схватить их, пока они не сумели получить возможность реализовать свои планы.
— А что с ними делать потом? — взгляд киммерийца стал пронзителен и суров.
Мольес понял, что наступил критический момент. Конан ненавидит магию и вполне готов для того, чтобы согласиться начать истребление своих противников. А это даст в руки начальника стражи абсолютное оружие. Получить из рук Короля право распоряжаться жизнью и имуществом любого человека, — что может быть лучше?! Любой твой враг может быть повержен в полное ничтожество обвинением в покушении на престол. Любой вельможа будет просить как о милости возможности быть полезным карающей деснице правосудия.
— Казнить, — твердо произнес начальник стражи. И, чтобы закрепить свой вывод, начал объяснять королю преимущества такого решения. — Истребление заговорщиков даст отличную возможность запугать врагов и окружить себя верными сторонниками. Имущество их, и немалое имущество, пополнит казну. Для великих свершений понадобится много денег, а среди заговорщиков много богатых людей.
— Выделить долю доносчикам, — тихо подсказал Конан.
— Непременно! Тогда никто не останется в стороне от бдительных взоров окружающих.
— А кто сказал тебе, капитан, что я собираюсь прославить свое царствование великими свершениями? — голос короля был полон холодной ярости. — Что такое великие свершения? Могучая армия, которая сокрушит соседние королевства и создаст великую империю, которая развалится на куски после моей смерти? Это вполне достижимо, но зачем мне это? Или мне прославиться строительством грандиозных сооружений? Вроде пирамид в Кеми? Вбухать в их строительство все силы и средства, надуваясь от гордости как павлин? И ради этого ты предлагаешь мне устроить в Аквилонии беспощадную резню? Казнить людей только за то, что они думают обо мне не то; что мне хотелось бы? И ради этого расплодить доносчиков и лжесвидетелей, которые будут подводить соседей под топор, чтобы получить часть их имущества? Да не будет мое имя покрыто таким позором!
Мольес понял, что допустил серьезную ошибку. Гнев и страх, вспыхнувшие в его душе, не отразились на его лице, но он почувствовал, что покрывается потом. Надо было немедленно исправлять положение. Он почтительно поклонился и, демонстрируя почтительное понимание, вдумчиво произнес:
— Я покорнейше прошу повелителя не гневаться за чрезмерное усердие его слуги. Но я должен буду продолжать следить за заговорщиками, пока не смогу представить на суд доказательства их противоправных действий?