— Может в саду траву покосить? — спросил раб, глядя ведьме через плечо.
— Нет! — выкрикнула она, но тут же смутилась, — в саду нельзя. Там травки все нужные растут.
— Ну тогда с улицы, у дома?
— Ну пойди покоси. Коса в сарае была.
— Я видел. Спасибо за еду, — раб поклонился и стал собирать тарелки со стола. А сгребши все в руки остановился, не знаю куда дальше нести посуду. В дом его ведьма не пустила вчера.
Марика посмотрела на озадаченного раба и усмехнулась.
— Оставь, сама уберу.
— Может во дворе умывальник оборудуем, я бы тогда…
— Ирвин, успокойся. Не мужское это дело, тарелки мыть. Иди коси, если хочешь. Я справлюсь.
Ирвин еще раз поклонился и пошел в сарай. Травы у дома было немного, но если развернутся, то можно и по соседней стороне дороги пройтись. Монотонная работа парню нравилась, можно было работать и думать. Как отнестись к своей новой хозяйке раб еще не понял. Вроде бы как повезло. Кормит хорошо, одежду сразу купила, о ночлеге подумала. То, что в дом не пускает, ну так боится просто, это естественно.
То, что Ирвин вырос большим, даже по меркам деревенских мужиков, он прекрасно понимал. В отца пошел, тот тоже, сколько его парень помнил отличался шириной плеч, да ростом. А она вон какая, тростиночка считай. Маленькая, да хрупкая. Хоть и ведьма. Точнее ведьмочка, совсем молоденькая. На вид Марике не было и двадцати пяти. Хотя возраст самый сок, девушки в этом возрасте замуж выходят, детей рожают, а она… Она ведьма. Такие замуж не выходят. Живут всю жизнь одни на краю деревень да сел. Людей не чураются, да только и близко к себе не подпускают. Таков удел деревенской ведьмы. Как к этому отнестись Ирвин не знал.
В его родной деревне ведьмы не было. Маленькая у него деревенька была. И опыта общения с ведьмами у него тоже не было. И потому раб не знал стоит ли свою хозяйку боятся. Одно он для себя решил точно. Марика девушка добрая и самостоятельная. А еще очень трудолюбивая, ведь дом ее был очень ухоженный. Хоть и требовал мужской руки. Вон у окна наличник покосился. Интересные они кстати у нее, простые, не резные как это принято в деревнях. Обычная широкая доска, расписанная яркой, когда-то, краской. И узор интересный, узора такого раб раньше не встречал.
— А наличник над подправить. И забор вон у угла покосился. — проговорил в полголоса Ирвин сам себе, — ладно, хозяйка, раз работы для меня у тебя нет. Я ее себе сам найду.
В последующие несколько дней Ирвин ходил по двору и чинил все, на что его глаз падал. Марика ничего ему не говорила, наблюдала украдкой и довольно улыбалась. Парень ей все больше нравился. Спокойный, вежливый, лишнего слова не скажет, работы не чурается, границы не переходит. И душа ведьмочки постепенно успокаивалась. Может и не плохо, когда в доме мужик есть. Тут и крыльцо скрипеть перестало, и в баньке полок не шатается больше.
«Кто же тебя такого хорошего продал? — думала Марика, наблюдая как Ирвин двор метет, — или я о тебе что-то не знаю?». Червячок сомнения все же имелся. Хороших, работящих рабов ценили. Жили они в одних и тех же семьях десятилетиями, а то и всю свою жизнь. Зачастую относились к ним уже как к членам семьи. Марика это знала.
Няня ее подруги, Элики, тоже была рабыней при доме главы, но Эли всегда относилась к ней по-доброму как к тетушке или бабушке и очень ее любила. А потому было совершенно не понятно, как такой послушный да работящий вновь оказался на невольничьем рынке. О том, что Ирвин давно уже в рабах Марика узнала из купчего документа, где всего прописывали сколько лет служил раб. Из документа Марика узнала, что Ирвину было двадцать семь и в рабах он уже восемь лет.
Глава 3
Через семь дней в гости к ведьме заглянула ее подруга, дочка старосты, Элика. Погода с утра радовала теплом и ярким солнышком, потому девушки расположились в саду. Элика принесла бутылку вина, Марика стол накрыла и потянулись обычные девичьи разговоры. Ирвин не вмешивался. Занимался своими делами и к беседе не прислушивался. Сегодня он решил выправить изгородь, что отделяла двор от сада-огорода. Ветки в нем уже давно иссохли и некоторые требовали замены. Еще с вечера он нарубил заготовок у реки и с самого утра трудился у заборчика. Работа кропотливая, но творческая.
— А он не плохо у тебя устроился, — проговорила Эли, смотря за работой Ирвина. Раб присел на одно колено и склонился к изгороди, продевая тонкие прутики. Стоял он спиной к девушкам и Элика с удовольствием наблюдала как перекатывается гора мышц на плечах и спине раба.