Он взял из багажника чемодан и рассчитался с шофером. Такси отъехало, потом остановилось, и шофер крикнул:
— Рыба! Вы забыли рыбу!
— Не надо, — сказал Сергей. — Возьмите себе, хорошая закуска.
Больница была обнесена каменным забором, и какой-то человек, очень небольшого роста с громадными ладонями, дремал в проходной.
Когда Сергей вошел, он приподнял веки, посмотрел, но не окликнул его и отвернулся.
По больничному саду бродили выздоравливающие в пижамах, а несколько пижам скопилось у вкопанного в землю столика, стучали в козла. Иногда после особенно сильного удара там кто-то выкрикивал:
— Ух ты, мать моя женщина! — и хохотал.
Откуда-то из-за деревьев вышла сестра в белой шапочке и халате.
— Больные, — сказала сестра. — Сейчас второй завтрак.
— Клашенька, — позвал ее больной в пенсне с черным шнурком, а когда она подошла, что-то шепнул на ухо.
— Бардадым, ну вас в баню, — прыснула сестра.
Больные встали и, шумно переговариваясь, пошли к больничному корпусу. Кто-то рассказывал:
— В 1918 году я работал в Виннице бухгалтером...
— А вам куда, гражданин? — спросила сестра.
Сергей посмотрел на нее и вдруг подумал, что она удивительно красива, просто прелесть что за девушка.
— Понимаете, какая история, — сказал Сергей и немного помолчал. — У меня тут дела.
— Ах, дела, — сказала сестра и почему-то улыбнулась. Шапочка ее была сдвинута на правую бровь, а глаза такие голубые, что под глазами и на переносице лежал голубоватый отблеск.
— Где у вас главврач? — спросил Сергей.
— А мы сами не разберемся? — растягивая слова, спросила сестра и чуть заметно подмигнула, а может, просто прищурила правый глаз.
— У меня мать умерла, — сказал Сергей. — Не в этой, правда, больнице, но в этом городе, мне бы навести справки. Почему вы смотрите на меня так удивленно?
— Не очень-то вы похожи на сироту, — сказала сестра. — Пойдемте.
Они молча шли по лестнице, потом коридором.
— Подождите здесь, — сказала сестра и вошла в обитую клеенкой дверь. Она вышла минут через пять и кивнула Сергею.
Главврач оказался женщиной, крашенной блондинкой с серебряными клипсами. Сергей рассказывал, а она на ощупь перекладывала какие-то папки, выдвигала и задвигала ящики письменного стола.
— Это сложно, — сказала она, когда Сергей кончил. — Архивы вряд ли сохранились. Впрочем, будем искать, напишите фамилию, имя, отчество и год рождения матери.
— Год рождения я не знаю, — сказал Сергей, — только приблизительно. Я ведь мальчишкой был.
— А от чего она умерла? — спросила главврач.
— Не знаю, — сказал Сергей. — Может быть, от сыпного тифа, а может, от малярии... лицо у нее было желтое. Внешность я не помню, но что лицо было желтое, помню...
Пока Сергей рассказывал, ему было грустно, однако, когда он кончил, то вдруг увидал себя в зеркале и подумал, что напоминает сейчас Виктора, удачно экономящего на фототелеграммах.
Губы у докторши были намазаны густо, даже излишне густо, но глаза усталые, и она с сочувствием смотрела на Сергея.
— Как же вы росли? — спросила она Сергея.
— Как-то рос, — сказал Сергей. — Забыл даже, как. Он встал и попрощался. Во дворе, за вкопанным в землю столиком, сидела красивая медсестра и ела ложечкой из стакана посыпанную сахаром клюкву.
— Вас Клашей зовут? — спросил ее Сергей.
Медсестра молча кивнула. Шея у нее тоже была очень красивая, а волосы с медным отливом: голубые глаза и темные с медным отливом волосы. Сергей стоял и смотрел на нее, а она молча ела клюкву, изрядно морщась, когда попадалась особенно кислая.
— Вы очень смешно морщитесь, — сказал Сергей.
— Разве? — спросила медсестра и посмотрела на него серьезно, без улыбки. Сергей снова постоял некоторое время молча, а Клаша тоже молча ела клюкву.
— Понимаете, какая штука. Вид у вас какой-то рассеянный. Однажды рассеянный профессор идет одной ногой по тротуару, другой по мостовой, и думает: «С каких пор я начал хромать?» — сказал Сергей и после некоторой паузы добавил: — Это анекдот.
Клашины губы слегка дрогнули.
— А завтра вы тоже дежурите? — спросил Сергей.
— Завтра воскресенье, — сказала Клаша. — Мне в ночь выходить.
— А с утра что вы делаете?
— С утра я буду заниматься уборкой, мыть полы дома.
— А днем?
— А днем отдыхать перед ночной.
Снова помолчали. Клаша кончила есть клюкву, завернула в стакан газету.
— Ладно, отдыхайте, мойте, — Сергей переложил чемодан из правой руки в левую. — Как доехать до гостиницы?
— Тут за углом автобусная остановка, — сказала Клаша.