— Слушайте, мужики, а может быть, это всё подстроено? — вынес робкое предположение Попов и, когда двое других ментов удивленно повернулись к нему, пояснил: — Ну, может быть, это услуги такие. Тебе же, Ваня, обещали, что ты подраться сможешь? Вот для того, чтобы ты ненароком местное население не перебил, им и приказали падать после первого же удара.
— Я тогда прямо с первого раза со всей дури бить и начну, — пообещал омоновец и слегка ткнул бородача ногой. — А ну-ка вставай, клоун.
Тот не пошевелился.
— В одном, Ваня, ты прав, — отодвигая Жомова в сторону, согласился с ним мой хозяин. — Чудика этого в чувства привести придется. Дорогу-то к ближайшему городу узнать надо.
Рабинович, как всегда, смотрел в корень. Ну не устаю я поражаться практичности моего Сени. Просто так, видите ли, приводить в чувство человека он не торопится. А вот когда ему от этого человека что-нибудь надо, особенно в целях экономии денег, сил, времени или труда, он и мертвого заставит петь псалмы на собственных похоронах. Полностью подтверждая эту мою формулировку, Рабинович нашел на обочине бурдюк с водой и выплеснул часть содержимого на физиономию аборигена. Тот открыл глаза, и я, как находившийся к ним ближе всего, первым заметил в этих зенках неприкрытый ужас. А абориген, с воплем вскочив на ноги, тут же бухнулся на колени и принялся стучаться лбом о каменное покрытие дороги, прямо возле берцов омоновца.
— А ну, стоп! — рявкнул на него Ваня. — Ты что это тут вытворяешь?
— Прости, о великий Мишкоатль! Не узнал тебя сдуру, родимого, — завопил в ответ бородач и с удвоенной энергией принялся стучаться лбом о камень.
— Как ты меня назвал? — оторопел Жомов, не зная, обидеться на психа или просто стукнуть ему дубинкой по башке. Последний раз. И пусть за последствия Оберон отвечает… Такие чувства, по крайней мере, я смог на физиономии омоновца разобрать.
— Мишкоатль он тебя назвал, — вместо татуированного безумца ответил Попов. — Некоторые народы Мезоамерики так бога планеты Венера называли. Считалось, что ему подчиняются змеи. Только вот не пойму, ты тут при чем?
— Как при чем, блин, е-мое, туды вас в качель? — не переставая долбиться лбом, завопил абориген. Звук его голоса получился вибрирующим, как с изжеванной безмозглым котом магнитофонной кассеты. — У бога в руках черная змея была, и она меня укусила. Теперь я на четвергом небе, небе Венеры. Только вот не знал я, что у богов кожа такого странного цвета. Почти как выбеленное льняное полотно, прости меня, господи!
— Это не змея, а дубинка, идиот! — обиделся за «демократизатор» Жомов и хотел добавить что-то еще, но мой Сеня одернул его.
— Ты бы лучше помалкивал, Мишкоатль в погонах, — рыкнул Рабинович на омоновца. — Тебе разве плохо будет от того, если нас тут богами начнут считать?
— И ничего удивительного в этом нет, — встрял в разговор Андрюша. — У них тут, между прочим, почти каждый правитель после смерти в ранг бога возводится…
— Нет, спасибо! — осадил и его мой Сеня, поглядывая за тем, как реагирует на их разговор коленопреклоненный абориген. — Я уж лучше при жизни богом побуду.
В общем, переубеждать испуганного второго помощника в том, что они не боги, мои менты не стали. Всё-таки у нас в этом мире в некотором роде был божественный статус. Если, конечно, считать за таковой карт-бланш, выданный нам Обероном. Правда, такое решение вылилось нам в то, что мы никак не могли поднять с колен перепуганного аборигена. Даже когда Ваня оторвал его от земли и приподнял в воздух, бородач продолжал оставаться в согбенном состоянии и, зависая над дорогой, всё-таки упорно отвешивал поклоны. Пришлось на него гавкнуть от души, и только тогда Второй помощник перестал дергаться и попросил поставить его на землю.
В первую очередь мои соратники узнали, что зовут аборигена Ашайкоатль, после чего я решил, что Мурзик — еще не самое плохое имя на свете. Затем троица бравых милиционеров попыталась выяснить, какой город находится поблизости и что за прием приготовили им местные жители. Информацию о городе получить оказалось довольно просто. По словам Ашайкоатля, ближе всего к нам находился Теночтитлан, столица империи ацтеков, отчего у Попова мгновенно глаза загорелись, как у кота, завидевшего бесхозную рыбину. А вот дальше возникли проблемы. Бородатый абориген заявил, что никто в Теночтитлане богов не ждет и приема им не готовит. Более того, прямо тут, совсем неподалеку, проходят боевые действия, в связи с которыми все дороги для штатских лиц закрыты.
— Учения, что ли? — Теперь глаза загорелись у Жомова.
— Нет. Обычная война, — покачал головой Ашайкоатль. — Ольмеки бунт подняли. Подавляем потихоньку. Через пару дней закончим, и снова дороги открыты будут. А за это время мы на них косметический ремонт успеем сделать.
— Интересные у вас тут порядки, — хмыкнул мой Сеня и посмотрел на нашего эксперта. — Андрюша, ты что-нибудь про такое слышал?
— Нет, — немного смутился Попов. — Правда, я не так много про ацтеков и читал. К тому же, мир тут параллельный. Может быть, существуют какие-то несоответствия…
— Да ладно тебе оправдываться, — оборвал друга Жомов и посмотрел на бородача. — И далеко отсюда военные действия идут?
— Пару часов пешим ходом, — ответил тот. — Если, конечно, вы никуда не торопитесь.
— Торопимся, блин. А то еще войну без нас закончат, — заверил Ашайкоатля омоновец и собрался идти на фронт. Однако мой Сеня с Ваниными желаниями был в корне не согласен.
— Прежде чем идти на войну, — заявил он, — нужно сначала с местом жительства определиться!
Попов, разумеется, с этим совершенно согласился и от себя добавил, что неплохо бы и поскорее пообедать, но Жомов был непреклонен. Ну просто сгорал от желания побыстрее попасть на местную войну! Честное слово, впервые на моей памяти все трое друзей оказались на грани того, чтобы серьезно поругаться. И неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не выяснилось, что для того, чтобы попасть и к городу, и к месту боевых действий, нужно было идти одной дорогой. Правда, до второго путь был несколько ближе, чем до первого!