— Я вот тебя сейчас за «козлов» так шандарахну, что ты на всю жизнь это слово забудешь, да и половину других, с ним хоть как-то связанных, — буркнул обиженный Сеня, но, вместо того чтобы выполнить свою угрозу, кликнул слугу и пошел вслед за ним в сокровищницу. Естественно, исследовать сокровищницу Шакьямуни моему Рабиновичу было куда интересней, чем устраивать провалы в памяти оборзевшего эльфа, тем более что данный представитель древнейшей расы разумных существ во Всеобщей Вселенной мог нам еще пригодиться. Ну и Сеню, несомненно, привлекла фраза «возьми сколько нужно», потому как давала почти неограниченный простор его фантазии.
Я так думаю, что мой хозяин рассчитывал на сопротивление слуг при попытке получения им «сколько нужной» суммы на дорожные расходы. Наверное, он даже настроился на долгое и упорное сопротивление хранителя кладовой Шакьямуни, но, судя по тому, с какими глазами Сеня вернулся назад, планы его не оправдались. Вытаращив буркалы и шлепая губами, как рыба, вытащенная на берег, мой Рабинович отказался давать друзьям какие бы то ни было комментарии по поводу экскурсии в сокровищницу, но, судя по набитой чем-то тяжелым котомке, Рабиновичу явно сказали: «Приходите еще!» А такая преступная расточительность любого еврея из колеи надолго выбить способна. Хорошо, что у моего Сени железные, по-настоящему милицейские нервы. Иначе стало бы в местной психушке на одного Креза больше.
В общем, мой хозяин был в шоке и некоторое время не мог не только нормально разговаривать, но даже замечать, что происходит вокруг. Жомов, которого хлебом не корми, только дай кого-нибудь погонять, настолько увлекся организацией труда слуг по восстановлению дворца, что тоже мало на что обращал внимание. Горыныч, как я уже говорил, жрал в три глотки, позабыв обо всем на свете, а Попов что-то задумчиво чертил на полу. Будь я не в своем уме, решил бы, что криминалист влюбился. Но поскольку я был, пожалуй, единственным из всей компании, кто находился в здравом уме и трезвой памяти, то просто считал своим долгом присматривать за всем вокруг, готовый предупредить рассеянных друзей о малейшей опасности. И она пришла. Причем, как и положено, именно оттуда, откуда ее никто не ждал!
Честное слово, я отвернулся лишь на секунду. Просто сидел у шикарного персидского ковра, каким-то чудом оставшегося на стене после разгрома, и мне показалось, что по этому мохнатому гобелену к моей корме подкрадывается полчище голодных блох. Как я «люблю» этих насекомых, вы знаете прекрасно. Поэтому ничего удивительного в том, что я резко подпрыгнул и, обернувшись, внимательно изучил поверхность ковра. Блох не было! Я облегченно вздохнул, но на всякий случай решил отодвинуться от ковра подальше. И вот, когда я перемещался, случилось непредвиденное. ХЛО-ОП!!!
Я даже взвизгнул от неожиданности, а затем зашелся в гневном лае. Пусть и не приличествует благородному псу так повышать свой голос, но я просто не смог сдержать гнева и возмущения, охвативших меня после того, как я увидел, что наш драгоценный Лориэль исчез. Смотался, бросив нас, самым наглым образом! Первым на это отреагировал мой Сеня.
— Мурзик, фу! — завопил он, решив поработать альфа-лидером, а затем замер. — Мужики, атас! Лориэль смылся!!!
Как ни трудно было в это поверить, но факт оставался фактом. И сколько бы Андрюша Попов ни шарил глазами по потолку, надеясь отыскать маленького предателя, запутавшегося где-нибудь в паутине, сделать этого криминалист не смог. Как не смог удовлетворить жажду мести Ваня. Сейчас он уже жалел, что не дал моему хозяину пришибить Лориэля, и сам бы с радостью продырявил его из пистолета, вот только мечтам этим не суждено было осуществиться «ввиду отсутствия наличия состава преступления», как любит говорить старший лейтенант Матрешкин. Эльфам я, конечно, никогда не верил и всегда настороженно относился к словам и поступкам Лориэля, но такой подлости не ожидал даже от него. И ведь как удивительно правдоподобно он врал нам, рассказывая об утраченных способностях! Он и меня, с моей хваленой интуицией, обмануть смог, не говоря уже об остальных. И я удивился тому, как это Лориэлю удалось. Может быть, чары какие на меня навел этот мухрен крылатый, чтоб его блохи в осаду взяли? Ау! Люди-и! Лишнего амулетика от эльфов ни у кого не найдется?..
— Помолчал бы ты лучше, Мурзик! И без тебя тошно, — отмахнулся от меня Сеня, как всегда, неверно истолковав мои слова. — Ну что, кто там говорил, что у меня паранойя? Кто утверждал, что Лориэль просто отдохнуть и развлечься хочет?.. Что молчите, уроды?
— Ну, прав ты был, а мы зря этому козлу поверили, — шмыгнув носом, пробормотал Иван. — Кто же знал, что он такую подлость устроит, блин?
— А когда это эльфы нам подлости не делали? — взвился мой хозяин. — Раз за разом, вас, дураков, учат, а вы по-прежнему готовы уши развесить и верить всему, что они вам говорят.
— Ты тоже хорош гусь! — решил перейти в контратаку омоновец. — «Тащи нас куда-нибудь, только чтобы выпивка была хорошая и девочки красивые!» Сам ничуть не меньше нас виноват.
— Во-во! — поддержал Ваню Попов. — Не фиг на нас все стрелки переводить.
— Ты чего разговорился, бурдюк с салом?! — оторопел Рабинович. — Забыл, сколько раз нас в переделки впутывал, ходячее недоразумение?
— Ничуть не меньше тебя, говорящий кошелек, — съязвил криминалист.
— Граждане милиционеры, может быть, вместо того чтобы устраивать здесь детсадовские разборки, стоит подумать, как нам из этой забытой богом вселенной выбираться? — встрял в спор Ахтармерз и, увидев три удивленных взора, направленных на себя, потупился. — Я, конечно, понимаю, что для гуманоидов куда важнее найти крайнего, чем попытаться решить проблему, но я все-таки тоже вместе с вами оказался в ловушке, и мне бы хотелось…
— Помолчать бы тебе хотелось, — оборвал его мой Сеня.
— Ага! — поддакнул Ваня. — А еще раз нас гуманоидами назовешь, я тебе все три черепушки морским узлом завяжу. Посмотрим потом, как ты с перетянутой глоткой болтать сможешь.
Горыныч, сделав вид, что обиделся, фыркнул в сторону омоновца небольшой струйкой пламени и, прежде чем Ваня успел применить к нему стандартные меры пресечения, спрятался под стол. Жомов недовольно крякнул, но ловить трехглавого поджигателя не стал. Вместо этого он уселся на диван и так внимательно посмотрел на Рабиновича, словно мой Сеня был телевизором, по которому вот-вот должен был начаться экстренный выпуск новостей. Мой хозяин поморщился.