- Это моя... - попытался было что-то объяснить друзьям кенинг, но окончание его фразы заглушил дикий рев, раздавшийся со двора.
- Похоже, наши гол забили, - по-своему прокомментировал вопль восторга Жомов и осушил очередную бадейку местного пойла. - Интересно, какой счет?
- Нибелунги - Ингвина, 5:0, - тут же состряпал дешевую пародию Андрюша. - Интересно, что там происходит?
- Сейчас узнаем, - пожал плечами Рабинович, и тут же со двора донесся новый крик. На этот раз аборигены дружно скандировали лишь одно слово: "Ингвина, Ингвина".
- Нет, это, похоже, нашим забили, - сделал свой вывод Жомов. Сеня с безмерной печалью в глазах посмотрел на него.
- На чужой сторонушке рад своей воронушке, - проговорил он, разведя руки в стороны. - Вспомнил дом Иван-дурак, вот и шутит кое-как.
Пока Жомов пытался сообразить, что именно хотел сказать Рабинович, в пиршественную залу ворвалась толпа ликующих колхозанов скандинавского калибра. Ваня, может быть, и умудрился бы придумать достойный ответ кинологу, но перекричать беснующихся викингов и викингинь было все равно невозможно. Поэтому Жомов только махнул рукой, решив потом когда-нибудь оптом отыграться на Сене за все издевательства.
Меж тем буйство в зале не прекращалось ни на минуту. Варвары, продолжая дружно скандировать прежний клич, расходились в стороны, неровными скопищами выстраиваясь вдоль стен, словно дальние родственники на похоронах. Постепенно они освободили центр зала и тут же, раздвинув шкуры, внутрь вошли два вооруженных до зубов громилы. После их появления толпа еще раз громко рявкнула "Ингвина" и тут же затихла, будто всем аборигенам одновременно вогнали в рот пудовые кляпы. Трое ментов, старательно очистив уши от остатков засевших там намертво диких криков, с нетерпением стали ждать продолжения веселья.
И оно состоялось. Да еще какое! После небольшой паузы вслед за двумя вооруженными викингами в зал вошла златовласая девушка, так же разительно отличавшаяся от остальных дам, присутствующих на пиру, как фигуристка от стада слонов. У все троих ментов дружно отвалились вниз челюсти. Да и было с чего. Помимо золотых пышных волос, прекрасной фигурки и точеных черт лица, Ингвину отличало от прочих викинговских женщин наличие доспехов, явно сделанных великолепным мастером именно для женщины, - длинного, но узкого меча на поясе и сверкающего золотом шлема в левой руке. Сеня сглотнул слюну.
- Вот это да-а! - восхищенно протянул Рабинович.
- Ничего себе бабенка. Только малость низковата, - согласился с ним Жомов и, тут же утратив к Ингвине всякий интерес, стащил из-под носа завороженного Сени его ковш с алкоголем.
- Что бы ты понимал, - не отводя глаз от девушки, пробормотал Сеня и обратился за поддержкой к Попову: - Согласись, Андрюша, это высший класс!
- Валькирия как валькирия, - шмыгнул носом Попов и поинтересовался: Сеня, может, сначала пожрем, а потом будем баб обсуждать? Кто же на голодный желудок о женщинах говорит?
- А тем более по-трезвому! - поддержал его Ваня.
- Да пошли вы все в ППС дежурить, - психанул Рабинович и, поднявшись со скамейки, попытался обойти стол и выйти навстречу новой гостье.
Однако его маневр остался незамеченным. Ингвина на секунду замерла в дверях, а затем, не глядя по сторонам, направилась прямиком к Форсету. Тот вытер нос рукавом своей кожанки и, заискивающе улыбнувшись, посмотрел в глаза девушке. Та остановилась в двух шагах от него.
- Я вижу, дядя Форсет, вы тут пируете? - мелодичным, но твердым и несколько ироничным голосом поинтересовалась она. Кенинг, как китайский болванчик, замотал головой. - Ну, вашу радость я могу понять, поскольку сумели справиться вы своими силами с войском Эрика Рыжего, Однако, клянусь милостью Бальдра, не пойму, зачем нужно было тогда спешно посылать за помощью и отрывать людей от важных занятий? Или же, дядя Форсет, увидев паруса на горизонте, ты перепугался, словно трусливый етун, и, не оценив сил врага, едва не испустил дух? Для тебя собственная жизнь стала дороже милости Владыки эйнхериев и чертогов Вальгаллы?
Сеня в смятении замер на половине пути. Увидев перед собой красивую и хрупкую девушку, пусть и в доспехах (мало ли какая мода была в эти времена!), он ожидал от нее нежных речей, мягких улыбок и томных взоров, однако вместо этого услышал звон металла в голосе, увидел ледяное презрение в глазах и всем своим существом почувствовал неукротимую жизненную силу Ингвины. Думаете, это охладило его пыл? Как бы не так. Скорее кот откажется от мартовских серенад, чем Сеня от очередного амурного приключения.
- Ничего. Мы и не таких феминисток обламывали, - самодовольно ухмыльнулся Рабинович и попытался сделать по направлению к вновь обретенной даме сердца очередные несколько шагов, но его остановил неожиданный жест Форсета.
- Ингвиночка, деточка, да я тут при чем? Это все они! - воскликнул кенинг, махнув рукой в сторону ментов. - Сие есть могущественные ворлоки Муспелльс-хейма, и именно их вмешательству обязаны мы столь нежданной победой над разбойником Эриком. Пойдем, я тебя с ними познакомлю и все подробно расскажу.
Только сейчас Ингвина заметила пресвятую троицу Отдела внутренних дел. Удивленно вскинув брови, девушка придирчиво осмотрела странный наряд незнакомцев, с неменьшим удивлением окинула взглядом безбородые лица ментов и, пожав плечами, повернулась к Форсету.
- Прежде прикажи поставить коней в стойло и посади моих людей за пиршественный стол, - немного смягчив тон, произнесла Ингвина. - А уж затем я послушаю ваши байки и, если они окажутся правдивыми, так и быть, сменю гнев на милость.
- Ни хрена себе! - едва не подавившись местным пивом от этих слов, возмутился Жомов. - Может, эта кошелка нас еще и на пальцах разводить начнет?
Сеня тут же окрысился на друга и, показав ему кулак, поспешил навстречу Ингвине. Ваня в ответ только пожал плечами и покрутил пальцем у виска. Дескать, нет ума роженого, не дашь и ряженого. Попов, в этот раз полностью соглашаясь с омоновцем, утвердительно кивнул головой, не забывая прожевывать очередной кусок жирной свинины. А Рабинович, забыв обо всем на свете, остановился перед златовласой девушкой.
- Сударыня, вам уже, наверное, тысячу раз говорили о вашей несравненной красоте, - старательно изображая на лице самую голливудскую из всех возможных на свете улыбок, оскалился Рабинович. - И пусть я рискую показаться не оригинальным, но все равно скажу, что ваша красота способна ослепить ярче солнца, клянусь алюминиевыми плошками моей тети Сони!..
- Скажи мне, о странник, это так в ваших краях доблестные воители приветствуют друг друга? - оборвала его словоизлияния Ингвина. И поделом! Рабинович поперхнулся.
- Вообще-то доблестные воители в наших краях пожимают друг другу руки, - не переставая улыбаться, словно заправский Гуинплен, растерянно пробормотал Сеня. Девушка протянула вперед ладонь, и Рабиновичу не оставалось ничего другого, как неуклюже пожать ее.
- Тогда приветствую тебя, незнакомец, - с некоторым вызовом в голосе произнесла Ингвина. - И если твои деяния столь же велики, как похвальбы, расточаемые моим глупым дядей, то пусть милость Тора никогда не покинет тебя и его молот Мьелльнир вдохновляет твое сердце на битву!
- И тебя с тем же. И тебе того же, - в полной прострации пробормотал Сеня, глядя в спину удаляющейся девушки. А затем добавил: - И тебя... туда же!
Впрочем, эта его тирада осталась без внимания, как нелегальная торговля самогоном на дому после взятки участковому. Ингвина, гордо подняв златокудрую головку, прошла к столу Форсета и преспокойно уселась на место Рабиновича. Сеня от такого поворота событий в сердцах сплюнул, а Жомов, увидев его полное фиаско, дико загоготал.