Его не переставало тревожить злоупотребление великими достижениями науки и техники. Второй раз в жизни поднявшись на самолете, он записывает: "…как ужасна может стать такая отчужденность, если однажды понадобится обрушить сверху град разрушений на эту неопределенность, распростертую внизу. Кто здесь убийца, кто здесь жертва? Кто свой, кто чужой?" Эта мысль еще более омрачала поэта из-за известий о предпринятых британскими ВВС бомбардировках в Ираке, в результате которых целые деревни исчезали с лица земли. Поэт как бы предвидел чудовищное отчуждение, позволившее американским вандалам ввергнуть Хиросиму и Нагасаки в кошмар атомного пожара, заливать напалмом Корею, вести "ковровые бомбежки" во Вьетнаме, лихорадочно искать все более изощренные средства массового уничтожения.
Здоровье не позволило поэту принять участие в Международном конгрессе писателей в защиту культуры, состоявшемся в 1935 году в Париже, но он неуклонно выражает гневный протест против агрессии, против попрания фашизмом национального суверенитета европейских, африканских или азиатских государств. Японское вторжение в Китай вызвало гневное осуждение Тагора как преступление против мира и человечности, скрытое за завесой демагогии и религиозного лицемерия.
Японский литератор Ногучи упрекнул Тагора в том, что поэт не понял великой миссии Японии в создании "нового великого мира Азии для Азии". Отвечая на это, Тагор дал заслуженную и сокрушительную отповедь не только самому Ногучи, но и всем пропагандистам паназиатизма. Великий поэт писал: "Ваша концепция "Азия для Азии" есть инструмент политического шантажа… Вы строите такую концепцию Азии, которая венчает башню, сложенную из черепов".
Сегодня снова действуют в мире силы, которые, опираясь на подобные же концепции, будь то "Азия для Азии", "Рах Атепсапа", идеи расового превосходства или миссии "богоизбранного народа", представляют угрозу самой жизни на нашей планете. И вполне актуален призыв Тагора "К совести Человечества", с которым он выступил еще в 1937 году.
"В Испании возникла угроза мировой цивилизации, и над ней занесен солдатский сапог. Франко взметнул грязное знамя мятежа против правительства, демократически избранного народом Испании. Международный фашизм бросает все силы и средства на помощь мятежникам. Солдатня из иностранного легиона и марокканская кавалерия заливают прекрасные равнины Испании, оставляя за собой смерть, голод и разорение.
Мадрид, гордый центр культуры и искусства, горит, бесценные сокровища искусства подвергаются бомбардировке мятежниками, не щадящими ни больницы, ни детские сады, женщипы и дети истребляются, калечатся, лишаются крова.
Этот разрушительный поток международного фашизма должен быть остановлен. В Испании должен быть дан решительный отпор бесчеловечному возрождению обскурантизма, расовых предрассудков, насилию, прославлению войны. Цивилизация должна быть спасена от угрозы гибели, порожденной варварством.
В этот час роковых испытаний и страданий, выпавших на долю испанского народа, я взываю к Совести Человечества:
Помогите Народному фронту в Испании!
Помогите Народному правительству!
Миллионами голосов крикнем реакции: "Стой!" Сплотим миллионы на помощь демократии во имя спасения цивилизации и культуры!"
Тагор сохранял удивительную творческую активность и острую восприимчивость все последние годы жизни, омрачавшиеся разгоравшимся заревом войны. Среди его последних работ была статья "Кризис цивилизации", зачитанная 14 апреля 1941 года в Шантиникетоне, в канун его восьмидесятилетия, подлинное политическое завещание великого сына Индии. Оставалось немногим больше двух месяцев до начала агрессии германского фашизма против Советской страны.
В блестяще написанной статье поэт сводил счеты с иллюзиями относительно буржуазной демократии и утверждал свою неистребимую веру в Человека. На фоне преступлений империализма и колониалистского варварства Тагор обращал особое внимание на достижения народов Советской страны: "Перед лицом их цивилизации равны все нации, она строит человеческие отношения на подлинно гуманной основе. Признаюсь, я не мог удержаться от восхищения и зависти при виде того, как удивительно быстро возрождается народ этой страны".
С ужасом и гневом пишет поэт о плодах капиталистического варварства: "Сейчас, когда я пишу эти строки, по Европе, оскалив клыки и выпустив когти, бродит жестокое чудовище, оно сеет ужас и страх. Дух насилия — это порождение западной цивилизации — пробудился ото сна: он растлевает человеческие души, отравляя своим зловонием воздух во всем мире. Не он ли виноват в нашей беспомощности, в нашей невылазной, беспросветной нищете?
Настанет день, когда, по воле судьбы, англичане вынуждены будут покинуть Индию, пока еще входящую в их империю. Какую ужасающую бедность оставят они после своего ухода, какое опустошение! Сколько грязи останется после того, как схлынет поток их более чем векового господства".
Ему оставалось жить всего три месяца, и он, осознавая неизбежность своего конца, тем не менее не утрачивал чувства исторического оптимизма. Он утверждал: "Потерять веру в человечество — страшный грех: я не запятнаю себя этим грехом. Я верю, что после бури в небе, очистившемся от туч, засияет новый свет: свет самоотверженного служения человеку, Откроется новая, незапятнанная страница истории…
Думать, что человечество может потерпеть окончательное поражение, — преступно!"
7 августа 1941 года завершилась блистательная жизнь великого сына Индии, вписавшего многие замечательные страницы в историю всемирной литературы. Оценивая все сделанное им, подпольный тогда орган Коммунистической партии Индии "Комьюнист" опубликовал следующий некролог:
Истинный поэт
Рабиндранат Тагор, наш национальный поэт, скончался. Он обращался за вдохновением к прошлому, но смело вперял взор в будущее в поисках надежды. В нашей стране, затопленной феодальными предрассудками, он защищал Разум и высоко вздымал знамя Индийского Возрождения, поднятое Раммохоном Раем. Тагор утвердил Индию на карте мировой культуры. Всякий шаг в прогрессе науки и всякое прогрессивное общественное движение встречали его поддержку и вызывали его восхищение. Он был подлинным патриотом — в знак протеста против расправы в Джаллианвала Багх он отверг почетное звание, пожалованное английским королем. Ничто не возмущало его более, чем наше собственное рабство, и он не упускал ни единого случая утвердить наше национальное достоинство и помочь делу национального освобождения. Он боролся против любого проявления национального шовинизма у наших собственных литераторов и был безмерно счастлив быть наставником наших молодых прогрессивных писателей. Национально-освободительное и культурное движение нашей страны лучше осознало свое место в мире сегодняшнем и в мире будущем, когда Поэт выступил страстным сторонником Советского Союза. Одним из самых последних актов Поэта было его согласие стать патроном общества "Друзья Советского Союза", недавно возникшего среди бенгальской интеллигенции. Наша Партия склоняет свое Красное знамя перед памятью Поэта и клянется вести борьбу за утвержедние в нашей стране тех условий, о которых Поэт пел в присущем ему духе:
Там, где жизнь свободна от оков,
Где свободна от страха мысль
И смело шагает Человек
С гордо поднятой головой,
Там, в этом царстве Свободы,
Да возродится моя страна!
Советские люди одержали всемирно-историческую победу над чудищем фашизма, положившую начало необратимому процессу выхода народов Азии и Африки на путь независимого развития. Уже в 1947 году народы Индии обрели независимость, за которую боролись лучшие ее сыны. Немалые успехи достигнуты ими на пути независимого развития. В неустанном труде по преобразованию страны, преодолению последствий колониального прошлого индийский народ встретил полное понимание и бескорыстную помощь и сотрудничество со стороны советских людей. Скрепленная волей народов обеих стран, выраженной в равноправных и взаимовыгодных соглашениях, дружба двух великих народов играет весьма важную роль в упрочении мира, в создании того миропорядка, о котором мечтал Рабиндранат Тагор. "Будущее наше — в умении объединить свои силы с теми силами на земле, которые жаждут положить конец эксплуатации человека человеком и нации нацией".