[3] Васт - морское млекопитающее. Формой тела напоминает морскую черепаху без панциря. Окрас тела варьируется от светло синего до почти черного на спине, и от белого до бело-голубова на брюхе. В брачный сезон самцы приобретают ярко красный цвет на спине, и нежно розовый на брюхе. Яйцекладущие.
[4] Ликска - смрадный дух. Мелкая нечисть, обитатель сточных канав и мусорных куч.
[5] Санн - 23.085кг.
[6] Саскус - Демон ярости, считается саамам сильным, но не самым главным демоном Екти, местного Ада.
[7] Небо этого мира лишено звезд. Фактически мир состоит из одной звездной системы.
Глава 3
На дворе стояло прекрасное утро. Лучи Самиры, пробиваясь сквозь небольшую щель между плотными шторами, освещали гостевую спальню поместья магистра Кисима. Но огромной кровати на боку посапывал, наслаждаясь последними мгновениями сна, магистр Уменэм.
Момент пробуждения настал, когда лучи света упали ему на лицо. Уменэм перевернулся на спину, потянулся, всем телом, и утер рукавом пижамы стекавшую по щеке каплю слюны.
На часах было 0:97[1], а значит, вот-вот должны были подавать завтрак. Сами часы представляли собой черную шкатулку, с четырьмя прямоугольными прорезями спереди. Через отверстия, выходя наружу и заходя обратно в корпус, было пропущено две металлические ленты с цифрами. Золотая - зани и серебряная для ванзани. Саму шкатулку украшал золотой барельеф, изображавший различных птиц и животных. Часы не отличали особой красотой или изяществом, что вызывало некоторое непонимание, со стороны Уменэма, привыкшего к роскоши. Но Кисим специально заказал во все спальни именно такие часы, из-за их тихой, почти бесшумной, работы.
Уменэм потянулся еще раз, "как же все же хорошо выспался, дома все же почему-то не то".
В дверь постучали.
-Да-да.
В дверном проёма показались фигуры горничных в длинных черных платьях с белыми фартуками. Поклонившись, та, что помоложе, лет шестнадцати, быстрым шагом прошла к окну и раскрыла шторы, другая женщина, лет тридцати, встала по стойке смирно, опустив сложенные ладошами руки.
-Доброго пробуждения, - еще раз полонилась та, что постарше. "Должно быть, главная, подумал про себя Уменэм." - Господину магистру угодно будет позавтракать.
-Да-да, милочка. Конечно.
-Прикажите подать завтрак в постель, или угодно будет в столовую.
-Давайте сюда.
Отвесив очередной поклон, женщина отошла в сторону, освобождая проход. В проеме показалась пара слуг с довольно внушительным кроватным столиком, и еще три горничные с подносами. Установив столик, слуги вышли, а горничные с подносами, наклонившись, чтобы сидящему в кровати Уменэму лучше было видно содержимое, столпились у кровати. На первом подносе расположились несколько тарелок с мясными и рыбными блюда, пара видов яичниц, и хлеб. На втором различные фрукты, ягоды, несколько видов печений и вафель, и баночки с мёдом, вареньем, и еще тремя сиропами различной степени сладости. На третьем подносе располагались фарфоровых графины с напитками, с молоком, два с вином и медный чайник пышущий паром, а также несколько видов чашек, столовые принадлежности и салфетка.
Пошарив по содержимому подносов глазами, Уменэм остановился на подкопченном филе молодого диста[2] в кислом ягодно-грибном соусе, пара кусочков хлеба, собрал все печенья с вафлями и баночки с соусами к ним, из напитков взял графин с молоком.
Размещать все яства на столике взялась горничная, стоявшая у окна. Закончив сервировку, слуги, кроме главной горничной, отвесили по поклону и вышли.
Заправив салфетку за ворот пижамы, Уменэм перехвали по удобнее нож с вилкой и приступил к трапезе.
Запив, последнюю доеденную вафлю, обильно политую всеми сладкими соусами сразу, Уменэм, довольно распластался по подушке, поглаживая живот. Горничная, все это время стоявшая возле кровати, открыла дверь, и в комнату вошли две горничные, из тех, что были с подносами, и принялись убирать посуду со столика.
-Ох, вкуснота. Молодцы у вас кухарки, передайте им мою благодарность, - повернулся он к главной горничной.
-Как вам будет угодно, - отвесила легкий поклон та. - Благодарность хозяину Кисиму тоже изволите передать? Или сочтёте нужным поблагодарить его лично.
-Извольте-извольте, а то вдруг запамятую.
Уменэм поднялся с подушки собираясь сесть поудобнее, но задев коленом столик, опрокинул на кровать недопитый графин, разлив молоко по кровати.