[20]Сизин - почтовый птах.
[21] Тист - мера длинны. Примерно равная 7.5 км.
[22]Дарователем в религии Спасителя, называют апостола Мантисаила. Считается, что он является первым обладателем дара, который, по воле спасителя, передал его своим ученикам, основателям всех нынесуществующих кланов даровитых.
[23]Сивакха - травянистое растение, растущее по берегам водоёмов. Имеет широкие короткие листья, и маленькие бледно серые цветки. Из-за большого количества фолиевой кислоты в медицине применяется как средства при старческом слабоумие.
Родиной является континент Парух, на Мирсоф был завезен около ста лет назад. Т.к. может опыляться только зихами (вид водяных жуков), не встречающимися на Мирсофе, то Сивакха встречается только в лекарских садах и огородах.
[24]Зинас - слабоумный. Как правило применяется в отношении к старческому слабоумию.
[25] Организации телохранителей даровитых.
[26] Засис - кустарник. Отвар из его сушеных ягод используют в медицине как тонизирующее средство.
[27] Явление произошедшее под Тандискуром, так же известно как Тандискурское знамение. И, согласно вердикту "Совета воли божий", является знаком,
[28] В основе различного рода правила этикета и поведения в местной культуре лежит одно из священных писаний, "Покаяние от Шифата Итария". В которой описаны основы правил, и объясняется необходимость их соблюдения, как один из аспектов недопущения грехопадения, и возрождения Императора.
Глава 2
ЖАРА! Жуткая, невыносимая жара. Проклятые пески[1] широко славились своими ужасами бурями и жестоким пеклом, но то, что творилось вокруг, казалось за гранью разумного. На открытом песке, можно было запекать яйца, причем, едва ли, дольше, реши их отворить. И сейчас, посреди всего этого кошмара брёл человек.
Несмотря на царящую вокруг жару, человек старательно кутался в длинный балахон. Все застежки были застегнуты, капюшон полностью скрывал лицо, полы были заправлены в сапоги, и даже рукава завязаны узлами. Всем своим видом человек напоминал душевно больного, которого хотели максимально обездвижить подручными средствами. Действительно, балахон очень плотно облегал тело, и не на шутку стеснял движения. Даже просто идти так, давалось не малым трудом. Прижатые к туловищу руки, постоянно затекали, а заправленные полы, не давали идти в полный шаг. Еще большее сходство с умалишенным придавало невнятное бормотание, раздававшееся из-под капюшона.
-Ворум, ублюдок. И как я поддался на уговоры этого старпера. Выродок, отродье болотной тинску[2]. Иди ко мне в ученики, выбьешься в люди. Возьмут в армию, а там чины и слава. СКОТИНА! Сдохнуть я теперь должен, из-за этой славы.
Рука потянулась к висящей на поясе фляге. Кое-как, протиснув флагу ко рту, так чтобы не раскрывать балахон, и не выпустить спасительную прохладу. Дескетор сделал глоток, и вновь начал протискивать флягу, пытаясь вернуть её на место.
-И чего раде я повелся на его посулы. Учился бы на ветродуя, сидел бы себе сейчас на корабле, ветер попутный нагонял. Ел бы... - При мысли о том, чем питаются моряки, и так уже пустой желудок, протестующие забурчал, напоминая о своем прошлом опыте корабельной жизни.
Так случилось, что он был вынужден провести несколько месяцев в море, и соответственно питаться тем, что предложат. На что захочется, денег не было. А предлагали тогда не густо, серо-зеленая похлебка сменялась зелено-серой кашей. И все бы ничего, за пару недель попривыкся и даже научился получать удовольствия от столь простой «еды». Но неожиданно, как это порой бывает, на пути попалась стая вастов[3], и у кого-то возникла мысль разнообразить рацион чем-нибудь мясным. Мяса васта и так далеко не мечта гурмана, вкус то вполне сносный, если проварить хорошо, а вот запах. Воняло оно так, словно неделю тухло. Ничем не перешибешь. А пойманный еще и красным был ко всему же. В общем, при разделке - вонь стояла такая, что сам ликска[4] зажал бы нос.
Невольно поморщившись, чувствуя, как к горлу подступает комок, от всплывавших с глубин памяти гастрономических экспериментов. Что бы отвлечься от столь печальной страницы своей биографии, Дескетор попытался думать о чем-то другом. Но едва ли от этого было легче. Единственное что сейчас лезло в голову, это жара и жажда.
-[Цензура] Ворум.
В лицо ударил свежий ветерок. Этот, казалось бы, добрый знак, в раскаленной до предела пустыни, на самом деле ничего хорошего не сулил. Дескетор нервно оглядываться по сторонам, высматривая хотя бы какое-то укрытие от ветра. Но тщетно. Ничего, кроме раскаленного солнцем песка вокруг не было. А на горизонте уже поднималась огромная пыльная стена.