Я помнил ее. Сложная, капризная была лава. Горное давление погубило первый промштрек, мертвой хваткой сдавило второй. Лесоматериалы приходилось доставлять чуть ли не ползком, по-пластунски. Диагональная часть первого задавленного горной стихией штрека вышла в лаву. Из груды забоя торчали стойки, затяжки, разлохмаченный шнеками кабель. Положение было едва ли не критическим. Тогда же на шахту приехали гости: соперники по соревнованию с участка № 5 шахты «Молодогвардейская». Делегацию возглавил горный мастер В. Г. Яременко. Едва приехав на «Центральную», краснодонцы попросили проводить их в шахту. Велико было желание познакомиться с условиями труда в забое, отрабатываемом уральцами. Внимательно осмотрев его, гости развели руками:
— Ну и ну! Сколько в таких условиях берете угля?
— Вчера взяли 700 тонн, — ответил мастер Г. А. Корсаков и пообещал, что и сегодня будет столько.
— Да ведь это невозможно! — воскликнул В. Г. Яременко.
— Возможно, — железным басом возразил Подлеснов. — Выдержал бы комплекс, а люди — они крепче металла. Выдержат! Еще Стаханов говорил: «Надо просто захотеть!»
Нет, не ошибся украинский шахтер Александр Яковлевич Колесников в выборе достойного соперника по соревнованию. В юбилейном стахановском году шахту «Центральная» возглавил лауреат Государственной премии СССР Николай Михайлович Подлеснов. Начальником участка № 4, «вытеснив» Подлеснова в директора, стал молодой горный инженер, вчерашний забойщик Юрий Черкасов. Был учеником сквозного или, как часто говорят, «генерального» бригадира Павленко. А тот, в свою очередь, обучался шахтерскому ремеслу у отца Юрия — известного бригадира Михаила Георгиевича Черкасова.
Коллектив «Центральной» встретил 50-летие стахановского движения большим углем. Шахтеры предприятия выдали на-гора десятки тысяч тонн топлива. «Черный великан», как образно назвал уголь великий русский ученый Д. И. Менделеев, вновь покорился людям.
Однако давайте вспомним о споре, происходившем между Павленко и его другом Василием Щербаковым.
Приехав в составе рабочей делегации шахты «Центральная» в Краснодон, близко познакомившись с бригадиром Александром Яковлевичем Колесниковым, Павленко спросил у него:
— Здесь, в ваших краях, работает мой друг Василий Щербаков. Случайно не слышали о нем? — И он вкратце поведал коллеге о своем друге, о старом споре, о том, как яростно доказывали друг другу свое.
Александр Яковлевич внимательно выслушал и рассмеялся. Положив руку на плечо Павленко, сказал:
— Считай, что спор ваш рассудило время. Я, оказывается, хорошо знаю твоего друга. Василий Иванович Щербаков работал в моей бригаде… машинистом комбайна! И замечательно рубил уголь. Пожалуй, не хуже, чем когда-то отбойным молотком. Даже жалко, уехал от нас. В Сибири работает. Осваивает новую шахту.
Между уральским Копейском и украинским Краснодоном много общего. Почти одновременно на территории городов, ставших в наши дни побратимами, был открыт уголь. Еще до революции началась его промышленная разработка. В тридцатые годы мы узнали имя Алексея Стаханова, а его трудовой подвиг повторил копейчанин Петр Пузанов. На центральной площади Краснодона стоит памятник «Клятва», расположена братская могила, горит Вечный огонь. На площади Красных партизан в Копейске, у братской могилы борцов за Советскую власть, тоже горит Вечный огонь, высится памятник революционерам. Бригада Колесникова носит имя Героя Советского Союза Олега Кошевого, одна из бригад участка № 4 — имя дважды Героя Советского Союза уральца Семена Хохрякова.
В своей книге «Старт к миллиону» А. Я. Колесников писал:
«Гордимся мы и тем, что трудовая семья наша поистине интернациональна: в одном забое работают украинцы и русские, белорусы и татары, представители народов Кавказа. Наша сила в этой дружбе, в общей заботе об угле, таящем в себе энергию страны».
Михаил Песенка
ШАХТЕРСКИЕ СОЗВЕЗДИЯ
Тот, кто, блуждая, терялся в ночном лесу и выходил, наконец, на отдаленные отблески знакомого костра, несомненно испытывал желание побыстрее преодолеть заросли, подойти поближе, прислушаться к голосам, разглядеть силуэты и, опознав, радостно окликнуть обеспокоенных друзей.
Нечто подобное испытываешь в нашей донецкой степи над глубинной площадью шахтного поля.
Сотни метров земной коры отделяют тебя от лав, штреков, ходков, от целого подземного города, где по каменным мостовым спешат электровозы, перекликаются на рельсовых стыках колеса вагонеток, дуют мощные вентиляционные ветры, сверкает глубинная грунтовая капель, скрежещут поблескивающими зубьями углерезные комплексы, перекликаются, просвечивая девственную вековечную темень лучами света, мужественные люди.
Мгновение — и хочется склониться, встать на колени, прижаться щекой к обветренной зноем шерстке степной травы и вслушиваться, вслушиваться. А заслышав едва уловимый подземный гул, идти, колесить, пересекая балки и прямоугольники полей, отыскивать этот, не каждому доступный ход к земной тайне тайн.
И вот он, за степным склоном, копер! Вращающиеся шкивы…
Мягкие, пастельные, светло-розовые тона облицовочных панелей самого высокого копра шахты «Ворошиловградская» № 1 притягивают, влекут, зазывают…
Идеально спланированный многоэтажный поселок. Асфальт. Спорткомплекс. Магазины. Троллейбусы. Газоны. Цветение роз. Шахтоуправление. Приглушенно-серебристый рельеф — «Шахтеры!» — на фасаде. «Глаза» автоматических телекамер над горячими точками. Ступени. Прозрачные створки дверей. Просторный интерьер. Шахтеры с притененными угольной пыльцой до контрастной синевы ресницами. На уровне второго яруса светящееся электронное табло. Второй этаж. ЭВМ-6000. Пульты. Экраны дисплеев. Девушки в белом. Ряды тумблеров в диспетчерской. Многоцветная карта шахтного поля. Светящийся рабочими «картинками» телевизор. Перила. Агитация. Свечение лакированного дерева. Огромный просветленный актовый зал. Декоративная зелень. Учебные классы. Нарядные участков. Кабинеты. Пестрящие свежей гуашью сатирические листки. Душевая…
Шахтный двор…
И вот он, святая святых шахты — ствол!
Вынырнула из глубинной темени, щелкнула фиксаторами, замерла двухъярусная клеть. Распахнулись металлические дверцы-барьеры. По двум уровням металлических переходов пошли люди. Шахтеры. Они улыбались, переговаривались, обменивались шутками, сдвигали к затылкам каски, снимали их. И только выключенные, а у кого еще и вовсю сияющие светом светлячки шахтерских ламп напоминали, что там, в квадратной нише ствола, начинается, все углубляясь, самое главное. И происходит…
У шахты «Ворошиловградская № 1» биография короткая. Пуск в январе 1975-го. Отпразднован десятилетний юбилей. Освоение подземной целины. Взлеты и падения добычи. Оснащение и переоснащение глубин современной техникой. Рост и становление коллектива. Да и в остальном ничего необычного. Уголь энергетический. Пласты наклонные, с углом падения от 6 до 35 градусов. Мощность от 0,8 до 1,2 метра. Глубина залегания от 300 до 700. Три горизонта. Три блока. Работает Центральный блок. Заканчивается строительство Мащинского. В перспективе — Меловской. Запасы подземных кладовых — на столетия: площадь шахтного поля 130 квадратных километров! Рост добычи? Первые годы 230 тонн в год на работающего, к юбилею — 350 тонн. Общешахтный годовой — полтора миллиона.
Решения XXVII съезда КПСС. Призывы к ускорению, перестройке. Трудовой подъем. Погашена задолженность прежних лет. И вот уже горит, светится над копром пятиконечная звезда. Светится устойчивым, немеркнущим светом. Ведь за годы становления коллектив неустанно осваивал и внедрял новую, прогрессивную технологию, систему отработки лазами. Взамен устаревшей, монтировал новую, более производительную технику. Сегодня на шахте все очистные забои оснащены высокопроизводительными механизированными комплексами типа КМ-87, КМ-88 УМН Дружковского машиностроительного завода, комплексами КМ-103, а проходческие — комбайнами 4ПП-2м, ГПК, ГПКС, породопогрузочными машинами 1ПНБ-2, 2ПНБ-2. Не пренебрегают горняки «Ворошиловградской № 1» мощными, надежными отечественными электровозами, ленточными конвейерами. И лишь только на ремонте выработок по стечению обстоятельств в шахте используются штрекоподирочные машины фирмы «Хаусхэрм» из ФРГ.