В толпе произошло какое-то движение. Юлий поднял глаза и почти с ужасом увидел начальника цеха.
— Что здесь происходит? — спросил начальник.
Кто-то ему объяснил. Начальник встретился глазами с Юлием, узнал, усмешливо дернул нижней губой, но справился с собой и сказал хмуро, но не свирепо, как ожидал Юлий:
— Ну и что, что яйцо? Жора и сам сделает, а всем чего околачиваться? Давайте, давайте по рабочим местам!
— Да мы перекурить только! — послышалось с разных сторон.
— Знаю я ваши перекуры! Давайте по местам!
Никто и ухом не повел — только что очнулись и заговорили разом. Начальник прошел мимо раз-другой и, ворча, удалился.
— А я был у него. Он меня из кабинета выставил, — сказал Юлий какому-то незнакомому, что стоял рядом.
— Не-е, начальник — мужик неплохой, — опять полез в разговор мужичок, что реабилитировал Вахромеева. — Попылит и отойдет. Не‑е, неплохой. Но свеженьких любит, это самое, чтобы дать почувствовать, — мужичок тряхнул кулаком и крякнул. — А без этого тоже нельзя, верно? А так-то он мужик неплохой.
— А вы фокусы умеете? — высунулся из-за спины мужичка парнишка с жадно-любопытным взглядом.
— Фокусы в цирке показывают, — цыкнул на него Витя, и парнишка растворился.
Жора наконец сделал последнее движение резцом, и яйцо, еще вращаясь, выпало из станка и начало падать по кривой; Жора поймал его на лету и подал Юлию. Юлий взял его в руки, чистое, шершавое. Горячее чувство благодарности к Жоре и ко всем им наполнило его душу.
— Я благодарен... Просто не знаю, как выразить, как благодарить...
— Да ну, чего там, — махнул рукой Жора. — Ладно.
Яйцо пошло по рукам, послышались соленые каламбуры по поводу яйца, мужской хохоток. Начались оценки:
— Неплохо, неплохо... Молодец, Жора... Как он ловко его... Шлифануть бы еще... Да лачком прозрачным сверху...
— Не надо больше ничего, я сам, — запротестовал Юлий.
Но кто-то уже понес яйцо шлифовать.
Ах, какие они все хорошие люди — и Жора, и Витя, и Эдик, и Степаныч... Даже Вахромеев, даже начальник — неплохие, в самом деле, люди. Даже этот убогий мужичок, что их непременно защитить хочет — в сущности ведь, хороший, добрый человек... Им бы что-нибудь хорошее сейчас...
— Кто-то тут хотел фокусы? — поднял он глаза, собирая волю. Прошелся, потирая руки, гладя длинные пальцы, поймал на лету чей-то соленый каламбур по поводу яйца и развил его:
— Кстати, а вы знаете, где у слонов самое уязвимое место?.. У меня дедушка был дрессировщиком. Однажды после революции ему предложили взять группу слонов — ее бросил француз и сбежал. Своего кода общения с ними он, разумеется, не оставил, слоны тоже помалкивают... — начал он забавную историю.
Кругом начали улыбаться, расступились. Юлий завладел всеобщим вниманием — только оно могло его подстегнуть, взбодрить, привести в нервно-возбужденное состояние вдохновения, потому что он не был готов что-либо показывать, — и тогда, не прерывая рассказа, он подошел к парнишке, который просил фокусов, взял его за нос, тряхнул, будто высморкал, подставил вторую ладонь, и в нее посыпались, бренча, монеты. Все засмеялись. Он подошел к мужичку-всепрощенцу и его тряхнул за нос, и снова посыпались монеты. Он подошел к Жоре, опять тряхнул — осыпались уже рубли и трояки.
— Это ваши, — взял он Жорину руку и переложил в его ладонь деньги. Жора удивленно рассматривал их.
— Да они вроде настоящие! — поднял он удивленные глаза и обвел всех невидящим взглядом.
— Заработал, Жора! Вечером пьем! — раздалось вокруг.
Жора все смотрел на деньги как зачарованный, и какие-то тени пробегали по его лицу. Но вот он посерьезнел и протянул деньги Юлию.
— Извините, но не возьму.
— Это ваши, вы их заработали, — сказал Юлий, заворачивая его руку.
— Нет уж, — еще решительней опять протянул руку Жора, — как хотите, не возьму — мы же не договаривались насчет денег!
— Бери, чего ломаешься! — подсказывали ему.
— Возьмите, кто хочет! — протянул руку Жора. Никто ею пошевелился. — Выпить хочется, а руки пачкать Жора должен? — презрительно усмехнулся он, подошел и решительно сунул деньги Юлию в карман.
— Да, конечно, есть деньги, есть и ценности, — бормотал осекшийся Юлий, собираясь с мыслями в изменившейся ситуации. Помолчал. Поднял глаза. — Знаете, что говорил один мой приятель в Одессе... — начал он новую забавную историю, вновь завладевая вниманием круга.