— Слышь, Боря, подошел он к Микутскому, — обмотки все целые. А со схемой ничего не понятно. Не разбирать же нам его. Прокрутить бы.
— Да понимаю, что прокрутить бы, — с легким раздражением ответил Микутский, — но мы ж не сидим без дела. Закончим — и прокрутим. Но имей в виду — они тоже прокручивали. Где-то, значит, возможна ошибка при сборке генератора. Без знания схемы мы ее не найдем. Думай, работай.
Зашел Гена, веселый, щелкая кедровые орешки.
— Чего не отдыхаешь? — спросил Микутский.
— Да скучно дома. Дом не коза — чего его стеречь? — улыбнулся тот. — Зашел вот.
— Вижу, что зашел. Но нам, Гена, некогда. Извини, но или позже приходи, или уж помогай. — Микутский подумал, что с Гены хватило и вчерашней помощи, и он спокойненько удалится.
— А отчего бы и не помочь? — весело сказал Гена и тут же, в чистой одежде, полез помогать возиться с двигателем.
V
В обед завели двигатель. Завелся он сразу, послушно набрал обороты. Проверить бы стабильность числа оборотов — нечем. Но и на слух понятно, что работает ровно, устойчиво.
— Во молотит! — поднял большой палец улыбающийся Гена.
— В пределах нормы, — скупо сказал Микутский. Им приходилось теперь говорить громко, чтобы слышать друг друга.
Пока двигатель прогревался, собрали с Эдиком из проводов, приборов и нескольких ламп временную цепь для генератора. Подсоединили, пустили двигатель в рабочем режиме, включили генератор. Он глухо загудел; все впились глазами в приборы и лампы; лампы не горели, однако стрелка вольтметра отчаянно заметалась по шкале.
— Выключи! Испортим! — крикнул Эдик.
— Погоди, черт с ним! — остановил его Микутский.
Они смотрели на шкалу, как завороженные минуту, две, пять минут в надежде, что стрелка вот-вот успокоится. Но она продолжала метаться. Микутский то сбавлял обороты, то увеличивал их до предела. Стрелка металась, лампы не горели. Микутский выключил генератор.
— Так с самого начала и было, — сказал Гена. Еще раз проверили цепь. Подсоединили по-другому, вновь запустили генератор, впились глазами в лампы и приборы. Лампы не загорались, стрелка вольтметра не шевелилась. Еще раз по-новому подсоединили — снова нуль. Вернулись к первоначальной схеме.
— Что скажешь, инженер? — спросил Микутский Эдика.
— Н-не знаю, — пожал тот плечами.
— Что значит «не знаю»! Два герца уже есть, где-то рядом должно быть решение. Разбуди-ка свое серое вещество!
— Значит, это... — начал Эдик, как двоечник на уроке. — Основная обмотка и компенсирующая... Непрерывность поля обеспечить...
— Ишь ты, — насмешливо сказал Микутский. — Это мне и школьник скажет... Знаешь что? Проверим-ка выходные данные возбудителя!
Подключили цепь к выводам возбудителя, прокрутили его отдельно от генератора. Напряжение и сила тока соответствовали данным, что выбиты на пластинке, прикрепленной к кожуху возбудителя. Колдовство какое-то! Все на месте, а не работает!
— Ну, что теперь скажешь? — спросил Эдика Микутский.
Тот молчал.
— Вот что, — сказал Микутский, — давай рисовать все возможные схемы генераторов. И по одной отметать.
Сели рисовать. Миша с Генкой болтали в сторонке.
— Ты, Миша, пока сходи пообедай, — сказал Микутский.
Миша с Геной ушли.
— А мы что, не будем обедать? — поинтересовался Эдик немного погодя.
— А мы еще не заработали на обед, — грубо оборвал его Микутский. — Знаешь что? — добавил он со сдерживаемым раздражением, поправив очки. — Возвращайся-ка, наверное, в бригаду. День проходит, а ты еще ни одной завалящей мыслишки не выдал!
Если бы Микутский сказал ему это при запиливании пазов в брусьях или при настилке полов, Эдик бы не обиделся — человек он был по-своему понятливый и незлобивый. Но здесь он обиделся и уперся: он не хотел, чтобы его прогоняли с работы, в которой он специалист, в то время как ее вдруг возьмут и сделают этот Боря — подумаешь, интеллектуала из себя корчит, — и этот размазня Мишка.
— Я что, виноват, если голова быстро не варит? — начал было он оправдываться и тут же двинулся в наступление: — Если твоя лучше, так ты имеешь право меня презирать? Здесь действительно все непонятно. Может, я и кретин, но уж нормальный генератор от ненормального отличу! — обозленный Эдик выражал теперь свои мысли ясней и резче.
— Во-первых, я не настаиваю на своем праве презирать тебя, — начал уже оправдываться Микутский. — А во‑вторых... Глупо, конечно, требовать от человека невозможного, Ладно, извини. Иди обедай.
— А ты?
— Не хочу. Посижу, отдохну немного. Иди.
Микутский, оставшись один, закурил и, дымя сигаретой, сел перед агрегатом. Он пытался домыслить схему, распалить свой мозг в надежде, что придет неожиданная идея. Но ничего неожиданного не приходило — мысли тянулись самые ординарные. И Микутский ощутил страх. Столько времени они потеряют даром, стольким задурили головы! Бердюгин с Колей считают уже, что дело в шляпе. Бреус надеется. Бригада наверняка тоже уже знает и ждет...