У Юнгера зрелище, которое представляет собой современный мир, сложившийся после краха старого, традиционного строя под влиянием уравнительских принципов XIX века, вызывает образ вспаханного поля, которое ждет только того, когда в него бросят семя. Все, прежде сопротивлявшееся, незримо готовило почву для нового типа государства. Речь идет пока о простом переходе от пассивной, то есть «социальной», стадии к активной стадии рабочего государства. Здесь все будет зависеть от прихода нового активного типа в духовно опустошенное пространство, лишенное истинного принципа порядка. Только он способен придать всем социальным обязательствам новый смысл и иное реальное узаконение. Для типа даже такие ситуации, как война, безработица, зарождающийся автоматизм, которые накладывают на отдельного человека как индивида печать бессмысленности, представляют собой источники силы, усиливающие мощь его действий. Тип сумеет истолковать ту тоску, которая, несмотря ни на что, по-прежнему живет «в грезах космополитов и в учении о сверхчеловеке, в вере в волшебные добродетели экономики и в смерти, навстречу которой устремляется солдат на поле сражения», как тоску по «единству господства, которое, ощущая ответственность перед высшими силами, владеет мечом власти и справедливости как единственным гарантом, обеспечивающим мир хижинам, роскошь дворцам и сплоченность народам». Очевидно, что решающим моментом здесь является легитимность принципа, на который должна опираться система виртуальных уз, свойственных пассивной, социальной стадии при переходе в активную стадию. В этом отношении особое значение обретает предостережение, заключенное в следующих словах Юнгера: «Подобно тому, как мы не можем принять подарка от мошенника, не сделавшись его сообщниками, мы не можем признать и законность порядка, устанавливаемого силами особого рода».
Последняя стадия
Однако, как уже говорилось, Юнгер не считает, что рабочее государство на национальной основе является окончательной фазой; оно принадлежит лишь переходной стадии. Более того, его, пожалуй, уместно сравнить с такими чрезвычайными формами правления, как, например, упоминаемый Юнгером особый институт диктатуры, вводившийся в республиканском Риме на ограниченный срок в чрезвычайных обстоятельствах. Но, по его мнению, даже в подобных условиях следует всячески избегать какого-либо повторения старых форм. Изменения, происходящие с людьми и вещами в силовом пространстве трудового государства, слишком глубоки, чтобы можно было допустить возможность возвращения на исходные рубежи.
Необходимо идти вперед, и последняя стадия должна ознаменоваться скорее расширением, чем исчезновением нового принципа. Может даже случиться так, что установление национальных рабочих государств приведет к появлению закрытых форм организации, которые, учитывая прогнозируемый планетарный характер, присущий новому обществу, могут показаться регрессом сравнительно с интернационализацией и либерализацией, свойственными многим аспектам текущего переходного периода. Но этот регресс можно сравнить с «попятным движением назад перед прыжком». Атака, обращенная на внутринациональном уровне против сословий и классов, массы и индивида, захватывает уже и сами нации в той степени, в какой они продолжают следовать «буржуазным» образцам, выработанным XIX веком. Это относится как к тем, кто, исходя из концепции индивида, воспринимает нацию как совокупность суверенных атомом, так и к тем, для кого нация, в соответствии с представлениями о социальной жизни как об общественном договоре, является сплоченным коллективом; сплоченность коллектива, однако, носит чисто внешний характер, вследствие отсутствия какого-либо существенного и высшего принципа авторитета и порядка. Юнгер указывает на появление зачаточных тенденций к образованию наднациональных конструктивных формаций, подрывающих принцип абсолютных национальных суверенитетов. Однако речь идет о еще незавершенных формах, поскольку пока не достигнута «тождественность власти и права, где оба эти понятия обладают равной силой». Это относится как к империализму, сохраняющему националистическую подоплеку, где власть ставится выше права, так и к тем общественным структурам, в которых формальные полномочия в области права не уравновешиваются надлежащей властью и авторитетом (во втором случае Юнгер имеет в виду женевскую Лигу Наций; последние события показали, что его критика не утратила своей актуальности и по отношению к нынешней ООН). Тем не менее, это первые шаги, которые, несмотря на свою незрелость и несовершенство, отражают более широкомасштабный факт; а именно то, что на более высоком уровне, свойственном гештальту рабочего, различные плановые ландшафты, несмотря на их замкнутый или закрытый характер, являются множеством отдельных участков, на которых разворачивается единый фундаментальный процесс. Так идет подготовка к установлению господства нового гештальта над всей планетой; и в стремлении национальных форм, еще сохраняющихся сегодня, к достижению единства, относительно близкого типу рабочего государства, можно предвидеть их грядущее включение в пространство, объединенное грандиозной органической конструкцией. Подлинной целью является планетарное господство как высший символ нового гештальта. Только оно сможет обеспечить подлинную безопасность, независимо от любых возможных путей развития «работы», как мирных, так и военных.