-Да?
-Забери ее от меня, иначе я самолично сделаю из нее наглядное пособие на кафедру анатомии,- прошипел друг.
Когда я вошла в ординторскую, то увидела знакомую картину, которую мне и многим нашим коллегам приходилось видеть на протяжении года- Марина, не замечая злости моего друга, без умолку болтала о чем-то своем.
-Природа, костер, гитара- это ведь рай для всех влюбленных!- восхищенно говорила блондинка.
-Не знаю про влюбленных,- сказала я, с ехидством наблюдая за тем, как Марина подпрыгнула от испуга, а Антон облегченно вздохнул,- но я бы с удовольствием тебя сожгла на этом костре.
Шакурова аж посерела от злости! Эх, вот никому в больнице нет от меня покоя- всем мозг уже чайной ложечкой съела! А эта блонди с паутиной в голове вместо мозгов в мечтах, наверное, меня уже четвертовала!
-Что за атака на мою прелесть?- спросила я, усаживаясь на стол рядом с Антоном.
-Я разговаривала с Антоном Александровичем!- взвилась Шакурова.- Некультурно вмешиваться в чужой разговор!
-Я что-то не слышала, чтобы вы обговаривали рабочие моменты,- саркастично отметила я, болтая ногами в воздухе.- Все, вы уже обсудили все, что хотели? А то мне надо побеседовать с моим долбо... не очень хорошим человеком.
Антон жестом велел Марине уйти, и та, резко приуныв, поплелась из ординаторской. А я, спрыгнув со стола, влепила другу крепкий, а главное, заслуженный подзатыльник, а потом еще и по голени пнула. Взвыв, Антон начал прыгать на месте, пока я недовольно отчитывала его:
-Ты ее до инфаркта так доведешь, бестолочь! Кто ж так делает, Ярсалов?
-А я-то тут причем?- попытался отмазаться Яр, но безуспешно.- Да блин, Ева! Ну кто ж виноват, что она такая пугливая?
-Теперь в этом виноват ты! Это каким умником надо быть, чтобы выскочить из-за угла после ночной смены с букетом бордовых роз? Ярсалов, ты садист?
Друг закатил глаза и тяжело вздохнул, почесав затылок. Это чудо чудное, моим другом зовущееся, вчера вздумал сделать сюрприз Алине, которая как раз пришла на работу. А точнее, решил сделать ее заикой и просто выскочил из-за угла с шикарным букетом роз, напугав не только Алину, но и идущую сзади медсестру. Учитывая, что Тоха был после ночного дежурства, видок у него был тот еще- упыри краше! Не удивительно, что теперь Аля боялась даже смотреть в сторону моего друга, а чудесно пахнущий веник теперь украшал стол в ординаторской.
-Я хотел как лучше,- нахмурился Антон.
-А получилось как всегда,- хмыкнула я, усаживаясь за стол и замечая свежесобранный анамнез.- Только не говори, что я пойду на операцию с тобой, монстрятина!
-Смирись,- улыбнулась эта гадина и с хитрым видом кому-то ответила на СМС.
Шестое чувство слабо толкнуло меня лапкой, шепотом говоря о том, что эта хитрая улыбочка касается меня. Только я, видимо, слишком была увлечена анамнезом, чтобы прислушиваться к внутреннему голосу.
-Она жива?- удивленно спросила я, вчитываясь в список переломов и травм.
Девушка, 23 года. Падение с эскалатора. Перелом правой ноги в двух местах со смещением отломков, левая лодыжка вывихнутая. Одна рука сломана в области плеча, кисть сломана в области пястья. Два ребра сломаны напополам, в одном сильная трещина, внутренние органы лишь чудом не задеты. И ко всему этому прилагалось около десяти рентген-снимков, на которых запечатлены переломы под самыми дикими углами. И все это, судя по всему, придется разгребать Антону с моим непосредственным участием!
-Мы сегодня бодрячком, будем резать с Пятачком,- протянула я, почесав затылок.- Тооош,- пропела я,- ты такой хороший.
Антон подавился чаем, едва не выплюнув его на чью-то историю болезни. Хмуро посмотрел на меня и сказал:
-Даже не пытайся отмазаться, Мелочь. Сложно, но тебе будет полезно.
-Ярсалов, ты же знаешь,- простонала я, уронив голову на руки.
-Ты четыре года училась на военного врача,- укоризненно сказал друг,- и теперь сдаешься у самого финиша?
После этих слов я вздрогнула всем телом. Даже спустя четыре года у меня не получалось смириться с тем, что я далеко не всемогуща и не могу справиться с собственными воспоминаниями. Вдоль позвоночника пробежались ледяные мурашки, стоило мне вспомнить мою последнюю практику в качестве курсанта, но я привычно скривила губы в усмешке и саркастично отметила:
-Если ты не забыл, я гражданский врач.
-Ага, сказала бы ты мне так в одиннадцатом классе,- пробухтел друг.
Мой друг был свидетелем того, как я, охваченная одержимостью военной службой и медициной одновременно, решила сбежать в военно-медицинскую академию вопреки запрету родителей. И Ярсалов оказался втянут во всю эту авантюру вопреки своим желаниям и принципам, потому что для него я всегда была дороже мнения моих родителей и общественности в целом, поэтому он помог мне теплым летним вечером сбежать из дома. И теперь, после долгих лет после этого проишествия, о котором я ни разу не пожалела, не смотря на печальные события прошлого, Антон ни разу меня не обвинил. Да, сначала, когда три года мы жили и учились по принципу "учеба- наряд- наряд-учеба-сон-наряд- полевой выход-учеба", ворчал и сетовал о том, что ему досталась подруга-бестолочь, но потом смирился. Наверное, за это я и любила Антона- сначала помочь мне, а потом уже остальным. Да и я тоже сначала выручала друга, и только потом мое внимание обращалось к остальному миру. К сожалению, человеку, потерявшему обоих родителей одновременно, практически некому дарить нерастраченную любовь.