Поставив на паузу позавчерашнюю запись, я налегла всем весом на подлокотники офисного кресла и запрокинула голову назад. Какую безотрадную жизнь я веду! Да, я понимала. Разумеется, понимала, что в этом мире есть бесчисленное множество вещей гораздо более ужасных и тягостных, чем мои нынешние беды. Но на время мне требовалось разрешение выкрутить ручку моего несчастья на максимум. Я обязательно убавлю его, обещала я, убавлю сразу же. Самое позднее – послезавтра.
Свою прежнюю работу я считала достойной, но она регулярно обманывала мое доверие в том, что касалось характера и количества нагрузки, пока не наступил момент, когда я просто больше не смогла выносить ее. А потом, после увольнения и переезда обратно к родителям, когда моя страховка по нетрудоспособности стала заканчиваться, работу пришлось искать снова. Но каким бы плачевным ни было мое положение, все время, пока наблюдала за Ямаэ Ямамото, я отчасти утешалась мыслью: до тех пор, пока за мной никто не шпионит, моя участь лучше, чем его. А теперь до меня вдруг дошло, что это не так.
Я поставила на паузу запись и на левом экране и поднялась на ноги – тяжело, как, должно быть, двигается медведь после спячки, наконец выбравшись из берлоги. Неверной походкой я побрела вон из комнаты и кое-как доплелась до магазина. Мне вдруг втемяшилось выпить чего-нибудь кисленького и терпкого. Газированного, в идеале – с привкусом кислой сливы и черного уксуса, но я же понимала, как мала вероятность найти подобный напиток. Однако молчала я так долго, что мне уже грозила опасность забыть, как надо дышать, и я, чтобы выпустить пар, в конце концов принялась с жаром объяснять сущность моих желаний продавщице.
– Ну что же, могу приготовить вам что-нибудь в этом роде, – жизнерадостно отозвалась она и шустро скрылась в глубине магазина.
Здравый смысл советовал остерегаться того, что состряпает мне эта женщина, но Ямаэ Ямамото так меня вымотал, что я, как мне казалось, уже была приучена выдерживать любой, даже самый значительный ущерб.
Наконец продавщица вышла с бумажным стаканчиком обычных размеров, вроде тех, какие выдает офисный автомат для питьевой воды, и вручила его мне. Жидкость в стакане имела бледно-золотистый оттенок и шипела от миллиона лопающихся крошечных пузырьков. На этом основании я сделала вывод, что получила в целом то, что хотела. Вдобавок жидкость пахла кислой сливой.
– Сколько с меня?
– М-м-м… Четыреста иен.
Ого! Недешево. А это «м-м-м» наверняка означало, что цену она придумала тут же на месте. Но когда я пригубила напиток, меня охватило мощное чувство, что это именно то, что мне требуется, чтобы воспрянуть телом и духом, поэтому я поставила стаканчик на пустую полку и отсчитала наличные. И стояла у той же полки, безуспешно пытаясь вспомнить, что на ней лежало раньше, пока отпивала половину напитка, приготовленного для меня продавщицей. Уксус, углекислота, сахар. По сути дела, я закидываюсь наркотой, думала я.
– Книжка про медитацию распродана, так что мы принимаем предложения, чтобы заказать новую, – сообщила продавщица, указывая на свободное место на полке.
– Меня об этом лучше не спрашивать, – ответила я. – С тех пор как я выгорела на предыдущей работе, я не в состоянии читать.
Эти слова звучали как явное преувеличение, а между тем они были правдой – в некоторой степени. Если я прочитывала текст объемом больше одной стороны листа формата А4, на меня наваливалось такое уныние, что я теряла способность функционировать. И одновременно мой мозг активизировался, приводя меня в состояние полной боеготовности. До жути изнурительное сочетание.
– Кто первым пришел, того первым и обслуживают!
Я не сразу поняла, что продавщица меня вообще не слушала.
– Мне надо подумать, – ответила я и с нарастающим чувством беспомощности направилась к выходу из магазина.
С полным пренебрежением к моим чувствам она крикнула мне вслед:
– Да, подумайте и дайте мне знать!
Из-за тона ее голоса трудно было не почерпнуть из него толику утешения, так что пришлось напомнить себе, что эта же особа еще не удосужилась заказать мой мате и взяла с потолка цену моего кисло-сливового напитка.
Стаканчик я опустошила еще до того, как вернулась на свое рабочее место. Да, я определенно ощущала, что восстановила силы, но теперь глаза мне вновь должен был мозолить Ямаэ Ямамото, которому повезло гораздо больше, чем мне. Меня вдруг осенило, что лучше было бы наблюдать за жизнью каких-нибудь счастливчиков, положение которых разительно отличается от моего, – новобрачных, или семьи с новорожденным, или того, кто выиграл в лотерею. А еще лучше, если эти люди будут кем угодно, но не японцами. Какие-нибудь только что поженившиеся эскимосы – идеальный вариант, или семейство патагонцев с младенцем, которому неделя от роду. Увы, наши объекты наблюдения – в основном люди, живущие не только в Японии, но и вблизи этого офиса.