Глава 2. Узница комнаты Иф...
За неделю на мне испробовали все: от зеркальца на ботинке, чтобы удостовериться в наличие на мне нижнего белья (я стала неизменно приходить в штанах), до банальных кнопок на сидении (от этого ничто не спасало). Скажу только, что доставалось не одной мне. 10-Б явно ненавидел учительницу физики. Ибо присутствуя у нее на уроке, они ухитрились выманить ее из класса, запереть дверь в кабинет, не пуская преподавателя и сломать ручку... Кто получил в итоге этого безобразия? Классный руководитель 10-Б! То есть я. Сначала выслушала от Марины Петровны - преподавателя физики, которая, к слову, была в таком эмоциональном порыве, что едва сдерживалась, чтоб не напасть на меня и не повыдергивать волосы. А потом я выслушала от Елены Алексеевны, вновь поведавшей мне, что я не умею работать. Сказал бы только хоть кто, как именно работать с такими детьми!
Не посчастливилось и учителю иностранных языков. Она, конечно, была твердо уверена, что в английском языке не существует матерных слов. Ибо язык весьма скуден. В нем существует, максимум, с десяток ругательных слов. Однако... на уроке у 10-Б Денис Ялый (он же тот самый Трусарди) продемонстрировал знание предмета, ухитрившись составить предложения таким образом, что красную от стыда Наталью Валериевну еще долго не могли привести в чувства в учительской. "Вот и не знаю, девочки, пять поставить за смекалку и сообразительность или два за хамство! - говорила позже она, жалуясь не столько мне, сколько всем нашим коллегам разом. - Подумала, и поставила обе оценки: пятерку за мышление, двойку - за поведение. Так что, Маша, зови в гости родителей. А так как они не придут - сама сходи в гости! И передай огромный HALLO! От меня" Не точили зуб на 10-Б только физрук и учитель НВП... Хотя... Когда Илов ухитрился сломать деревянный автомат, банально уронив его на пол... Даже у самого терпеливого Павла Александрович сдали нервы. Но, к чести Илова, эта бездарь была отличником по трудовому обучению, и прекрасно владела навыками выпиливания. Так что к концу недели Павел Александрович снова улыбался... и тихонько подсовывал Илову трухлявые деревянные автоматы, в надежде, что, сломав и эти, Сережа обновит тренировочное оружие.
К концу третьей недели в учительской я обзавелась личным гардеробом в виде спортивного костюма, висящего среди строгих пиджаков и легких плащей в общем шкафу. Спустилась с каблуков на плоскую подошву удобных кед. И, постепенно, отличить меня от физрука стало возможно только по половому признаку.
- Эй, Марь Васильевна! Физкульт привет! - приветствовали меня звери из 10-Б.
- Да, да! Идущая на литературу приветствует тебя, Илов! - хмыкнула я, стараясь по возможности флегматичнее реагировать на их выходки. А эти поганцы тут же включили на планшетах мелодию из "Гладиатора", и выстроились вдоль стены, как императоры, указывая большими пальцами кулаков к полу, что означало - мне конец!
Эх! Мне бы не помешал Рассел Кроу, стоящий на защите моих прав и чести.
Уроки проходили вполне предсказуемо: я читала вслух учебник... впрочем, ни капельки не мешая им - занимающимся своими, важными подростковыми делами: одни играли на планшетах, другие делали маникюр, третьи - спали. Кончилось тем, что я стала приносить с собой более интересную книгу (фэнтези)... Но после того, как меня за столь увлекательным чтивом застукала директор, я просто пялилась в окно, когда эти варвары устраивали подобие Армагеддона в классе. После уроков приходилось еще и мыть за ними кабинет.
На собраниях учителей меня еще как-то жалели: Елена Алексеевна обходила мою персону вниманием, коллеги с жалостью смотрели в мою сторону и, могу даже не спорить - делали ставки на то, сколько я продержусь в зверинце на четвертом этаже.
- Итак, я надеюсь, все ваши родители придут на собрание в пять часов! - вздохнула я.
- Надейтесь! - хмыкнули с задней парты, достаточно громко, чтобы я услышала.
Я не стала тратить нервы и силы, просто предупредила, выдала приглашения для родителей и, как только за детьми закрылись двери, принялась начищать кабинет. Потом сорок минут репетировала вступительную речь на собрании, представляла как буду отвечать на самые каверзные вопросы взрослых... И...
Как и предполагалось, никто не пришел... Даже ко мне на помощь...
Изнервничавшись, я почувствовала острую нужду спуститься на второй этаж в персональную комнатку для учителей.
В школе, наконец, было идеально тихо в виду отсутствия людей. Наверное, во всем здании остались только я и сторож.
Так вот, щелкнув выключатель, я быстро проскочила в дверь, потом в кабинку, и присела на сидение... И вот тут-то услышала шаги, щелчок замка с другой стороны и смех...
Быстро закончив с естественными нуждами, нажав на слив и поправив одежду, я в робкой надежде, что мне послышалось, подошла к двери. Дернула. Толкнула. Несколько раз подергала за ручку...
Результат, как говорится, "на лицо"! Меня заперли.
- Эй! Кто-нибудь! - не особо громко позвала... А уже через час, звала громко, но безрезультатно.
Я кричала, стучала в двери... Чуть не выломала двери и успокоилась. Но только "чуть", ибо с места они не сдвинулись. А если бы и подались моему напору, то на следующий день пришлось бы каяться перед директрисой в порче школьного имущества. Так что я присела у окошка, с тоской рассматривая дома по ту сторону дороги. Безумно хотелось оказаться в родной квартире, на диване перед телевизором, с горячим бутербродом в руках...
Желудок предательски заурчал. Ему мои мечты показались на диво сладкими. Нет! Скорее, имеющими привкус колбаски, майонеза и помидора.
Я едва не прослезилась, представив желанный бутерброд и расстояние до него...
Вот так, питаясь мечтами, я просидела в уборной до самого вечера. Пока не случилось долгожданное чудо!
Примерно в 20:30 наш сторож, дядя Сеня, отсел от планшета, прервал просмотр матча и решил устроить обход. И вот тут-то удивился, что на четвертом этаже открыт кабинет и лежат вещи учителя, а в уборной мало того что свет горит, так еще и дверь заперта. Открыл. Посмотрел на меня - печальную, бледную, жалкую - постарался не ржать громко и не злорадствовать. А когда вспомнил, чьим классным руководителем являюсь - пожалел.
- Досталось тебе, Марь Васильевна? - скорее констатировал он, сообразив, почему я оказалась заперта. - Ну, пойдем, я тебя чаем напою и домой отправлю.
Cкажем так... Чай мне уже не помогал.
На следующий день, мне было стыдно передвигаться по школе. А в классе я ловила на себе эти мерзкие взгляды. Они все знали, что приключилось, когда и кто посодействовал моему "приключению" или лучше сказать "заключению". Но молчали и хитро ухмылялись, втайне прозвав меня "Узницей Азкабана"... Я же мысленно делала поправку, что я - узница комнаты "Иф". Ведь помнится мне, узник одноименного замка был более удачен, чем ребята в истории о Гарри Поттере. Далее последовал современный детский терроризм. Знаете, как выглядит кошмар любого современного учителя? Это когда ты стоишь у доски, распинаешься, из кожи вон лезешь, душу наизнанку выворачиваешь, чтобы заинтересовать, мотивировать к получению знаний. А они просто ржут, как гиены. Смотрят на тебя, как на клоуна. Ты делаешь замечание. Тогда они достают телефоны и наводят на тебя камеры. И сколько бы ты ни просила убрать их, грозилась отправить к директору, отобрать дневник, написать замечание, вызвать родителей... Бестолку! Их ничто не пугает. Родители давно не имеют влияния на детей - только на учителя, ведь это он не смог привить любовь к предмету и дать необходимые знания. На директора всегда найдется управа - стоит только пожаловаться в министерство. Дневник... Его можно заменить в любой момент. А камеры все еще направлены на тебя. И ты чувствуешь себя посмешищем, дурой, которая позволила каким-то малолеткам вывести себя, взбесить. А главное - ты не можешь изменить ситуацию. Чтобы ни сделала - все попадет под запись. Сядешь за стол и будешь делать вид, что ничего не произошло, попробуешь работать... и будешь по-прежнему выглядеть дурой. Признаю, я в один момент сглупила. Раскричалась. Не особо скупилась на не слишком приличные словечки. Достали, ей Богу! Ну, никаких душевных сил не хватит вытерпеть то, что выпадает на долю учителя. Как только замолчала я - дар речи прорезался у юных видеооператоров. Настала моя очередь выслушивать в свой адрес столько ненормативной лексики (автор "Камасутры" просто позавидовал бы бурной детской фантазии, а пресловутые портовые грузчики - удавились бы на собственных шнурках!), сколько не слышала даже около стройки! Печатных из всего этого было всего три слова, да и то: в, на и согнуть... Можно только представить, в каком состоянии я была к концу рабочего дня. Правда, колотить от всего этого меня начало уже после.