— Вы знаете, чем он занимается?
— Да. Он трубадур и поэт.
Ев-Га скривился, словно ему совестно это слышать.
— А еще он диверсант и шпион, — криком продолжил следователь.
— Я знаю и это.
— Кто вам сказал, — удивился следователь.
— Он сам сказал мне это!
— Вы подтверждаете показания Сиэт-Лаа-Н-га? — обратился следователь к Ев-Га.
— Да, подтверждаю, — твердо ответил Ев-Га.
— Тогда, поговорим с вами, юноша, — следователь выложил передним листки.
— Ваше? — спросил Сиока.
— Мое!
— Вы ведь гражданин другого города?
— Да, моя родина Тьйарко-Сиэт-Куа.
— Вы знакомы с нашими законами?
— Да знаком.
— Ваше представление получило лицензию?
— Да, получило.
— А это? — следователь кивнул на листки.
— Нет, не получили.
— Почему же вы их не уничтожили?
— Я не смог бы этого сделать!
— Почему?
— Во-первых, нам не давали живого огня, а, во-вторых, у меня просто не поднялась бы рука. Уничтожить плоды собственных трудов…
Следователь жестом прервал Ев-Га.
— А вот давайте я вам теперь расскажу, братья-литераторы, как было дело. Вы, Ев-Ган-ранх, не стали сжигать эти листы, как и уважаемая, майо, Сиэт-Лаа-Н-га. Так как роман и стихи верный способ пропагандировать свои странные идеи, противоречащие истине.
— Что есть истина? — философски начал Ев-Га.
— Не отвлекаться, — следователь замахнулся на трубадура.
— Не советую этого делать, — сказал Ев-Га, веревки красноречиво затрещали.
Следователь сел на место.
— Сиэт-Лаа-Н-га. Вам знакома майо Ши-Мер-га.
— Нет.
— Она не является сестрой Па-Ши-ранх? Вашего сокамерника?
— Я не знаю ничего о его братьях или сестрах, по-моему, он один в семье.
Следователь был раздосадован моим ответом.
— А вы, Ев-Га, не знакомы с неким монсе Ма-Киар-ранх.
— Знаком, — я посмотрела на него непонимающе, — отрицать очевидное глупо, — он внимательно посмотрел на меня.
— Где он сейчас?
— А вот этого я не знаю. Мы работали в цирке долгое время. Меня схватили возле ворот. Сейчас наверняка они направляются к нашему дому на пол дороге.
Сиока разозлился и приказал Чэно-Леко:
— Девчонку отвязать, отнести в камеру, рот заткнуть. Па-Ши-ранх привести ко мне.
Меня отвязали, сунули в рот кляп в рот и завязали глаза. Сквозь повязку я видела, как Ев-Га подмигнул мне.
Меня отнесли и бросили на пол камеры. Пату забрали. Я вынула кляп изо рта и развязала глаза.
Ранх-ба копался у решетки.
— Сильно бил? — кинул он мне через плечо, не оборачиваясь.
— Кончилось одной пощечиной.
— Повезло, — он опустил руки, тяжело вздохнул и медленно повернулся ко мне, — Сиэт-ту…
— Я слышала твой разговор с Ев-Га, так вот учти, я не твоя собственность, — спокойно сказала я.
Он в недоумении смотрел на меня.
— Что это? Ты сопротивляешься? — он сполз по стене в припадке гомерического хохота, — Дурочка, ты ничего не понимаешь!
— Отстань, я не хочу тебя слушать, — сказала я, садясь на лежак.
— А ты не подумала, что будет с тобой? — посерьезнев, сказал Ранх-ба, — Не я, так Ев-Га, — он сделал красноречивую паузу, — А этот рыцарь — Па-Ши, ничего не сможет противопоставить ему или мне. Ты останешься одна,
детка! Совсем одна!
— Не пытайся, напугать меня, Ранх-ба, не выйдет! Я сама за себя постою, ни Пату, ни Ев-Га меня не тронут. Не посмеют!
— Зная, что ты со мной. А вот в обратном случае, — он снова красноречиво промолчал.
— Перестань. Закончим этот дурацкий разговор.
— Тенгет. На последок.
Он оказался совсем близко.
Заскрежетала дверь — вбросили Ев-Га.
Он развязал глаза и быстро встал, и, пружиня шаг, подошел к лежаку, сел рядом со мной.
— Ну, что, кайше, поздравляю! Ты здорово влипла. Па-Ши все рассказал про сестру.
Я схватилась за голову.
— Есть от чего схватиться. Теперь следователь с живой с тебя не слезет, и эту Ши-Мер-га доставят сюда вскорости.
— Вы знаете человека по имени Ю-Рий-ранх? — спросила я Ев-Га.
— Я вроде только что-то с допроса, — рассмеялся он, — Знаю, но никогда его не видел. Это человек легенда. Он родился в вашем Городе. Но родители его мои земляки, сюда они попали случайно. Он хотел бежать на родину, но был арестован. Сбежал из этой тюрьмы и добрался в одиночку до ворот, но в Тьйарко-Сиэт так и не появился. У нас эту историю знает каждый ребенок.
В камеру вошли Сиока и Пату.
Я встала.