Я снова погрузилась в собственные мысли. Я думала об отце, который может быть, уже стал Чено-Лэко и, может быть, исчез. Слезы наворачивались на глазах от одной этой мысли. Больно щемило сердце от того, что я больше никогда не увижу мать и отца, ведь ещё неизвестно, как закончится эта заварушка с Пату.
Мои мысли потекли другим руслом. Я долго и пристально смотрела на лицо подруги. Только сейчас я поняла, как они не похожи. Пату и Ши, брат и сестра хоть в чем-то должны быть похожи, а двух более разных людей я ещё не знала.
В воспоминаниях вставали картины из детства.
Чем старше они становились, тем более непохожими были. Пату — блондин, высокого роста, белая кожа, серые глаза, тонкие острые черты лица. Ши — рыжевато-русая, пышная непослушная шевелюра всегда спадала на плечи волнами (у Пату волосы всегда были прямыми и никогда не вились), ростом она была чуть ниже среднего, чуть смугловатая кожа, глаза голубые, черты лица приятные мягкие, немного крупноватые.
Они вообще не были похожи между собой, но любили друг друга, как только брат и сестра могут любить.
Я посмотрела на Ев-Ган.
Пату был похож на него даже больше, чем на сестру. И даже не потому, что они были оба блондины, оба сероглазые и высокого роста. В их поведении, манерах проскальзывали общие черты, будто они воспитывались в одном и том же месте долгое время
— Лаа, ты сейчас в нашем проводнике дыру протрешь. О чем ты думаешь? — окликнула меня Ши.
— Прости, я задумалась, что ты сказала? — переспросила я.
— Я думаю, Ши, не о чем, а о ком, — мрачно заметил Ранх-ба.
Я не поняла, о чем он говорит, и уточнила:
— О Ев-Га ты думала. Ты в упор на него смотрела.
— Да. Я действительно думала о нем. О нем и Пату. Вам не кажется, что они между собой очень похожи, — сказала я.
Вопрос остался без ответа. Ев-Ган испуганно посмотрел на меня, Ши нахмурилась, Ранх-ба зло ухмыльнулся.
— Так что вы спрашивали? — решила я замять свою оплошность.
— Ты ничего не слышала? — спросил Ев-Ган.
— Нет.
— Мы спорим о месте обитания любви, — начала Ши.
— Ши, кажется, это твоя юрисдикция — закоулки человеческой души. Я ничем не смогу помочь вам в вашем споре.
— Мы пришли к выводу, что любовь обитает в душе. Но вот где живет душа, мы не можем понять. Ты — биолог, неплохой анатом.
— Теоретик, — уточнила я.
— Значит, можешь подсказать, где теоретически может находиться душа.
— Странный разговор, — начала я, — Ученые по этому поводу ничего не говорят…
— А ты что думаешь? — спросил мен Ев-Ган.
— А ты? — вопросом на вопрос ответила я.
— Я думаю в сердце.
— В сердце? — переспросила я и продолжила скучающим лекторским тоном, — Сердце — полый мышечный орган, состоящий из четырех камер: два желудочка и два предсердия. Каждые 0,8 секунды сердце выбрасывает в артерию 140–150 миллилитров крови под давлением 150 миллиметров ртутного столба и скоростью примерно 0,5 метров в секунду.
Я вопросительно посмотрела на Ев-Ган. Тот имел вид обескураженный и растерянный. Ши рассмеялась.
— А мозг? — буркнул Ранх-ба
Я заговорила скороговоркой:
— Мозг (головной) паренхиматозный орган, состоящий из нервной ткани, представленной серым и белым веществом. Серое вещество расположено в коре и ядрах, белое — под корой. Головной мозг имеет три оболочки и подразделен условно на 6 отделов. Оболочки….
— Стоп машина, — сказал Ев-Ган, — ты это все наизусть знаешь? Ужас.
— Дать общую справку по любому органу самое легкое, но ни в одной из них не сказано ничего про душу и любовь. Любовь, как физиологическое состояние, — есть совокупность вегетативных, соматических и нервных процессов, так же совокупность поведенческих реакций, направленных на заботу о предмете обожания. У нас не симпозиум, не лекция и не экзамен, так что не будем о моей работе хорошо? — резко оборвала я речь.
— Твои рассказы о мозге, крови или химусе без отвращения слушать невозможно, — сделав, пренебрежительную мину сказал Ранх-ба.
Экскурс в анатомию меня взбодрил. Я почувствовала, что хандра и грустные мысли окончательно отступили, зато ноги налились свинцом. Но я понимала, что останавливаться мы не имеем права, а потому я шла, шла, шла.