— Джейк Пинкертон и Маркус Мартин.
— Да. Теперь эти два джетльмена интересуют меня больше, чем прежде.
— Но если их не было на месте преступления…
— А алиби у них имеется?
Джули раскрыла рот, но ничего не сказала.
— Давайте начнем с Маркуса Мартина, — предложил Даймонд и потянулся за шляпой.
Глава 23
Джули позвонила Маркусу Мартину. Его горничная сообщила, что его нет дома. Он уехал на похороны. Вместо приличествующих случаю слов соболезнования Даймонд выхватил у нее трубку и крикнул:
— Черт бы его побрал! Где проходит церемония?
Горничная, решившая, что подобных грубиянов к кладбищу и близко подпускать нельзя, сухо промолвила:
— Мистер Мартин вернется домой вечером.
— Я не могу ждать до вечера! Спрашиваю еще раз: на каком кладбище похороны?
— Простите, но я думаю, что там мистеру Мартину будет неудобно с вами общаться.
— Мне на это наплевать, мадам. Вы говорите с инспектором полиции.
— Вот как? — Горничная немного помолчала, а затем сообщила: — По‑моему, это где‑то на съезде с нижней Бристоль‑роуд.
— Кладбище «Хэйкомб»?
— Нет. «Последний столб».
— Как вы сказали? Повторите, мадам.
— «Последний столб». Я уверена, что кладбище называется именно так.
— Никогда не слышал, — пробормотал Даймонд. — Вы уверены? Может, это название паба рядом с кладбищем?
— Нет, именно кладбище. Вы что, не читаете газет? Сегодня похороны Горацио.
— Это еще кто такой?
— Горацио — скаковая лошадь. Я думала, все помнят его выступление на Олимпийских играх, хотя он уже несколько лет не участвует в соревнованиях. Его усыпили позавчера — после трагического инцидента на охоте в Бофорте.
— Лошадь? Речь идет о похоронах лошади?
— Горацио — чемпион, национальное достояние. Телефон в доме в последние дни звонит не переставая. Погребение назначено на три тридцать.
Сидя в машине, Даймонд не стал высказывать свое отношение к такому новому явлению, как похороны лошадей. Он попросил Джули рассказать о том, какое у нее сложилось мнение о Маркусе Мартине. Надеялся, что, помимо прочего, это поможет ему освежить собственные воспоминания об этом субъекте.
— Он принадлежит к тому типу мужчин, который на женщин производит неотразимое впечатление. Аристократические манеры, особые интонации при разговоре.
— Но на вас они не действуют?
По короткой паузе, которая последовала, прежде чем Джули ответила, Даймонд понял, что его помощнице неприятен перевод разговора в личную плоскость.
— Нет, не действуют.
— Вы считаете, что Бритт на это клюнула?
— Ни в коем случае. Если учесть, что она была за человек, это невозможно.
— Жаль, что мы располагаем только версией Мартина по поводу того, как развивались их отношения.
— Тем более что эта версия представляется мне недостоверной.
— Объясните, почему?
— Он сказал, что их отношения были недолгими, и оба знали, чего хотели. То есть Мартин представил дело так, что это была связь, вызванная исключительно физическим влечением, словно речь шла о проститутке.
— Возможно, это его обычный подход к отношениям с женщинами.
— Когда он говорил об их бурном трехнедельном романе, после которого они якобы стали отдаляться друг от друга, мне показалось, что это прозвучало неубедительно.
— Полагаете, Бритт его бросила?
— Я сомневаюсь, что между ними вообще что‑то было. Есть мужчины, которые постоянно говорят о своей сексуальной жизни, но их рассказы зачастую не соответствуют действительности.
— Значит, они не были любовниками?
— Я не верю в трехнедельный бурный роман. Тип мужчин вроде этого Мартина любой женщине хорошо известен. Они и ему подобные распускают руки, в их взглядах так и читается похоть. Они словно пытаются кому‑то что‑то доказать.
— Реагируют на все, что движется? — усмехнулся Даймонд.
Джули молча улыбнулась.
— Инспектор Харгривз, в данном вопросе вы полагаетесь на интуицию.
— Нет, на здравый смысл.
— Исходите из собственного опыта?
— Из здравого смысла, — с нажимом повторила Джули.
— Справедливости ради должен отметить, что, когда я допрашивал этого типа четыре года назад, он рассказал мне ту же самую историю.
— Не сомневаюсь. Уверена, что и слова были одни и те же.
Даймонд помолчал.