— Неудачное сравнение, — заметил Уоррилоу после долгой паузы. — Мы говорим о разных проблемах.
— Наверное, вы правы, — кивнул Даймонд, а затем негромко добавил: — Сейчас я думаю о том, где преступник может держать дочь мистера Тотта.
Снова наступило молчание. Тотт сидел, опустив голову, поэтому никому не было видно выражение его лица.
— Я полагаю, в текущей ситуации мы должны временно отказаться от планов ареста преступника, — внезапно заявил Фарр‑Джонс.
Уоррилоу тут же позорно дал задний ход:
— Я вовсе не утверждаю, что мы должны немедленно схватить его. Но наш долг в сложившемся положении состоит в том, чтобы отслеживать все перемещения Маунтджоя. Не сомневайтесь, мистер Даймонд, все будет сделано таким образом, чтобы у него не возникло никаких подозрений.
— Отлично, — сказал Даймонд. — Вот и отслеживайте. А я, можете не сомневаться, отправлюсь первым же междугородним поездом в Лондон.
— Пожалуйста, не надо! — взволнованно воскликнул Тотт.
— Он этого не сделает! — холодно бросил Уоррилоу. — В противном случае будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Уоррилоу держался весьма уверенно, однако присутствующие прекрасно понимали, что рисковать жизнью придется не ему. К тому же он находился не на своей территории, да и по званию и должности не был старшим среди собравшихся. Фарр‑Джонс откашлялся и произнес:
— Джентльмены, ситуация сложилась необычная, и нам необходимо установить приоритеты. Ваш долг, мистер Уоррилоу, состоит в том, чтобы вернуть Маунтджоя в тюрьму, и мы сделаем все, чтобы помочь вам в этом. Однако главная наша забота — безопасность мисс Тотт и ее спасение.
— Спасибо вам за эти слова, сэр, — тихо пробормотал Тотт.
Даймонд отметил, что про его безопасность не было сказано ни слова.
— Насколько мне известно, — продолжил Фарр‑Джонс, — у мистера Даймонда, когда он служил в местном отделении полиции, был весьма высокий процент успешно проведенных операций.
— В этом с ним никто не мог сравниться, — заметил Тотт без малейшей нотки фальши в голосе.
— Мистер Даймонд не всегда точно придерживался устава и инструкций, однако действовал очень результативно. Он лично знает Маунтджоя, и именно он отправил его за решетку. В сложившихся обстоятельствах мистер Даймонд — наша главная надежда. И я намерен поддержать его на все сто процентов.
— То есть наблюдения не будет? — уточнил Питер.
— Нет.
— И «жучков» тоже?
— Обойдемся без них.
— Я требую, чтобы мое несогласие зафиксировали официально! — торжественно объявил Уоррилоу.
— Это будет сделано, — кивнул Фарр‑Джонс, не глядя на инспектора. — Вы готовы приступить к делу немедленно, мистер Даймонд?
Время принимать решение, подумал Питер. Кажется, ему удалось заставить своих бывших коллег внять доводам разума. Готов ли он, Питер Даймонд, снова открыть охоту на Маунтджоя?
— Да, готов — если кто‑нибудь вызовет мне такси. Жаль, что мы не сможем использовать машину, которую вы подготовили, Джон. Кстати, что это за автомобиль?
— Тот, в который мы поставили «жучки»? — Уигфулл нахмурился. — «Воксхолл Кавальер». А что?
Даймонд улыбнулся.
— Что смешного? — удивился Фарр‑Джонс.
— Да так, ничего. Просто было бы забавно отправить на Лансдаун‑роуд, к памятнику Гренуиллу, машину «Кавальер». Это слово — аналог слова «всадник», то есть кавалерист. А Гренуилл ведь командовал пехотой роялистов. И к тому же роялисты проиграли Гражданскую войну.
Такси компании «Эбби рэдио» медленно продвигалось по Брод‑стрит в плотном потоке машин, минуя памятные Питеру Даймонду места. Глядя по сторонам, он отмечал изменения, произошедшие в городе за время его отсутствия. Рабочие счистили сажу, въевшуюся в фасад собора Святого Михаила, открыв взглядам прохожих его красоту. Торговый центр «Росситер», в котором Стефани покупала поздравительные открытки для Питера, сохранился. Однако находившееся рядом небольшое кафе, где любили собираться студенты, привлекаемые дешевым овощным супом, исчезло. Каким‑то чудом уцелел букинистический магазин, несмотря на кризис. Питер невольно подумал о том, что если даже город стал немного другим, то и работа полицейских наверняка изменилась — причем не в лучшую сторону. Он знал, что в рядах полицейских за последнее время прочно окопались бюрократы и всевозможные бездельники‑консультанты. Тем более странно, что утром у него возникло чувство, будто невзрачное здание отделения полиции на Манверс‑стрит — его родной дом.