Маунтджой поднял голову и посмотрел на небо. Над Батом пролетал небольшой самолет, но он находился слишком далеко, чтобы с него могло вестись наблюдение. Он посмотрел Даймонду в лицо.
— Значит, вы отказываетесь проанализировать материалы дела еще раз?
— Почему вы обратились ко мне? — поинтересовался Питер. — Мне кажется, я последний человек, которого вам следовало бы просить об этом.
— Вы не правы, — твердо возразил Маунтджой. — Вы занимались расследованием моего дела. Через ваши руки прошли все документы, в том числе протоколы допросов. У вас должен был остаться список подозреваемых.
— Какой список? Подозреваемый был только один — вы.
— Вы просто зациклились на мне и не искали никого другого.
Даймонд вздохнул:
— Помните, сколько времени потребовалось присяжным, чтобы вынести вердикт? Десять минут? Пятнадцать?
— Если кто‑то и может найти настоящего убийцу, то только вы.
— Вы просите меня не только пересмотреть мои выводы и доказать вашу невиновность, но и повесить преступление на кого‑то еще?
— Найти настоящего убийцу — единственный способ добиться отмены моего приговора.
— Вы самый большой оптимист, которого я когда‑либо встречал, — сказал Даймонд, будучи не в силах сдержать улыбку. — Вы хоть понимаете, что это значит для меня — взяться доказывать, что все мои выводы, сделанные в 1990 году, ошибочны?
— Но вы же честный человек. Иначе я бы к вам не обратился, — произнес Маунтджой.
— Вы можете предоставить в мое распоряжение какую‑то новую улику или улики, способные изменить мое мнение, касающееся дела четырехлетней давности?
— Нет. Но вы должны что‑нибудь накопать. Как я мог раздобыть какие‑то новые улики, сидя в камере тюрьмы Олбани? Но кто‑то же убил ту женщину. И преступник до сих пор на свободе. Наверное, он очень собой доволен и посмеивается над вами. Вас это не задевает?
Даймонд ничего не ответил. Выждав немного, Маунтджой продолжил:
— Наверное, этот тип ненавидел ее — если только он не просто сумасшедший. Похоже, у нее были любовники, которых она бросила. Или конкуренты по работе. Может, она отбила у кого‑нибудь кусок хлеба.
— В свое время мы отработали данные версии, — заявил Даймонд.
— Да, но, поскольку подозреваемым был я, вы сделали это без излишнего рвения. Будь я проклят, так оно и было.
Оба замолчали. В тишине стало отчетливо слышно журчание ручья, прокладывавшего себе путь по каменистому руслу. Маунтджой, по мнению Питера, не представил никаких серьезных аргументов в поддержку своей позиции. Единственное, что свидетельствовало в его пользу, было то, что он действительно преодолел множество трудностей, чтобы добиться встречи с Даймондом, человеком, который отправил его в тюрьму. Любой другой беглый заключенный на его месте постарался бы залечь на дно и никак себя не обнаруживать.
Однако в руках Маунтджоя находилась заложница — молодая девушка. Это означало, что Даймонд должен пойти на уступки.
— А если я еще раз изучу материалы дела, как вы просите, и в итоге все равно приду к выводу, что убийца — вы?
— Это будет означать, что вы как професионал ни на что не годитесь, — усмехнулся Маунтджой.
— Как долго вы рассчитываете оставаться на свободе? Ведь розыск мы в любом случае не прекратим.
— Ничего, с этой проблемой я как‑нибудь справлюсь.
— С девушкой‑заложницей? Кстати, то, что вы удерживаете ее, — преступление.
— Перестаньте говорить ерунду. Мне нужно, чтобы вы действовали, Даймонд. Будет лучше, если, когда мы встретимся в следующий раз, вы сообщите мне, что добились хоть каких‑то успехов. А то я, знаете ли, на взводе.
— Каким образом я смогу войти с вами в контакт?
— Я сам вас разыщу. — Маунтджой подвел мотоцикл вплотную к Даймонду. — Я прожил в Бате больше времени, чем вы. Мне известны здесь все ходы и выходы. Так что девчонку никто не найдет. Во всяком случае, до того, как вы сделаете то, о чем я прошу. Ну, а теперь махните мне рукой на прощание.
Маунтджой надел шлем и пнул стартер. Мотоцикл взревел и помчался в сторону Бата.
Глава 7
Никто из полицейского начальства не произнес в адрес Даймонда ни слова благодарности.
— Вам удалось что‑нибудь выяснить о моей дочери? Мне кажется, именно это было вашей основной задачей, — грубовато произнес Тотт.
Судя по всему, он больше не считал нужным быть вежливым и предупредительным — ведь согласие Питера на сотрудничество уже было получено. Урвав несколько часов сна, начальник полиции Бата стал прежним Тоттом — желчным и придирчивым.