Посмотри, как все замечательно, Вероника. Ты прочитала прекрасное стихотворение, плюс в кои-то веки идешь в гости к мужчине, и закроем глаза на детали и подробности. А мормон и парта… да Бог с ним, с мормоном!
Ну ничего себе. Какая у них тут цивилизация. Мой обшарпанный подъезд отдыхает.
Оно и видно, абы кого сюда не пустят, а сами жильцы не мусорят и не портят дорогостоящий ремонт. Цветы в горшках на стерильно чистых подоконниках. Фиалки вон стоят, и цветут так красиво! Но самый большой мой культурный шок вызвали не цветочки, а картины с изображением берегов Волги. На стенах подъезда картины маслом.
Некоторые места я сразу узнала, другие видела впервые. Волга ночью, волга зимой…Я даже про всякие шахматы забыла, зачарованно поднимаясь по лестнице и разглядывая картины.
Вот она, культурка в массы. У меня бы дома эти пейзажи заняли бы самое почетное место, а здесь они должны украшать интерьер подъезда.
Вредина ты, Вероника. Театр начинается с вешалки, а дом успешных людей — с красивых вещей, которых у них очень много. Все правильно.
Вот и дверь квартиры Стаса. Звоним. Вероника, звоним, а не раздумывает, нажать ли кнопочку звонка или нет. Конечно, время даже без пяти семь. Но что эти пять минут тебе дадут?
Решаюсь и нажимаю кнопку звонка. Дверь Стас открывает не сразу.
И вот к такому меня жизнь точно не готовила. Я упираюсь взглядом в голую мужскую грудь, сплошь из литых мышц, на которой до кучи блестят капельки воды. И несколько шрамов, рассекающих ее, словно когти медведя, Стаса ох как не портят.
Предупреждать надо. В горле пересыхает сразу же. В голове уже мелькают мысли об изнасиловании. Пожалуй, я соглашусь на все.
Несколько секунд не могу вымолвить не слова, но учительская выдержка дает о себе знать. Молча сглатываю, поднимаю голову и смотрю в самые насмешливые глаза на свете. Тут же прихожу в себя. Попугать решил, что ли? Или проверить на вшивость? Ну сколько уже можно! Каждый день доказывай в школе, что не верблюд, и здесь тоже? Ага, сейчас. Извини, дружок, стриптиза я не заказывала.
— Мы вроде в шахматы играть собирались? — в моем голосе сарказм разбавлен спокойствием. Не ведусь я на ваши игрушки, так и знайте.
А Стас веселится. Внешне, конечно, невозмутим и будто не понимает, чего я торможу у дверей, но поспорю на что угодно: он доволен своей гадостью. Ничего страшного, оденем Стаса и проглотим гадость.
— Извини, самому неудобно. Торопился с тренировки, не успевал. Ты проходи, я сейчас… — Оказывается, не совсем гадость. Или вовсе не гадость. «Нет уж, раздевайся. Зачем нам шахматы? Как-нибудь обойдемся без них», — ваше чувство юмора, Вероника Васильевна, здесь вряд ли уместно, но все же оно отвлекает. Смело перешагиваю порог и интересуюсь невзначай, пока Стас запирает входную дверь:
— А что за тренировка, если не секрет, с которой забываешь обо всем? — и каменею, когда незамедлительно слышу ответ:
— Рукопашка…э-э…рукопашный бой.
Замечательно. Мне этого как раз недоставало.
Дверь уже закрыта. Не убежать. Да что это я? Совсем довела себя до ручки, что за паранойя? Ничего удивительного, я же подозревала, что Стас — бывший военный. А военным свойственно увлекаться подобными тренировками. Так ведь? И на честь мою здесь уж точно никто не покусится, даже если захочу. Их высочества нос от нас несколько воротили, неужто теперь воспылают страстью?
— Вы проходите, Вероника, на кухню, там шахматы. — Стас опять официален. Он показывает на дверь в конце красивейше оформленного коридора. — Я скоро.
Покорно бреду по коридору мимо нескольких закрытых дверей и попадаю на кухню моей мечты. Резная мебель со всякими многочисленными дверцами и шкафчиками, барная стойка прекрасно гармонирует с этой мебелью под старину, огромный, хорошая плита. Еще и готовить умеет, этот мужчина мечты?
Он сам выбирал такую мебель? Или кто-то другой? Теряюсь в догадках, и все-таки решаю, что такие мужчины, как Стас, вряд ли выберут вообще такой интерьер. Хотя я его совсем не знаю, и не мое это дело, кто мебель выбирал.
Замечаю на небольшом столике у одного из окон шахматную доску, подвигаю поближе стулья, себе и Стасу. Успеваю расставить фигурки, когда на кухню заходит Стас. Волосы приглажены, торс скрыла черная безрукавка, которая прекрасно обтягивает мускулистую грудь. Точно — издевается. Не буду так играть.