- Знаю, - прошептала ей еще тише. - Я только что Витьку видела.
- Ага, - кивнула Лидуся. - Я тебе на перемене все расскажу.
Она действительно всю следующую перемену рассказывала в лицах, как ее брат учил Ремизова. Только я, кажется, ни слова не слыхала. Думала про Ивана. Зачем он Витьку бил? Не мог просто пригрозить? Он же старше, сильнее. И потом... Как же так? Взял и заступился. За меня? Не за кого-то там, а за меня. И ведь его никто не просил. Может, я ему нравлюсь? Ага! С такой-то разукрашенной физиономией! Просто пожалел. Ну, и с чего это ему меня жалеть? Вроде, не с чего. Это он, наверное, из-за Никиты...
- Да ты меня не слушаешь! - обиделась Лидуся.
- Слушаю, слушаю, - спохватилась я.
А после уроков не пошла с Лидусей домой. Отговорилась дополнительными занятиями по математике. Целый урок болталась по этажам, разыскивая нужный мне класс. Но нечаянно столкнулась с Иваном у буфета. Он шел один. То, что доктор прописал. И хотя мурашки побежали по спине, а под коленками что-то противно подрагивало, я подошла. Краснея и неловко улыбаясь, пролепетала:
- Спасибо.
- За что? - не понял Иван. Потом догадался. Дотронулся пальцем до царапин у меня на щеке.
- За это, что ли?
- Угу, - еще больше покраснела я. Разглядывала мелкую коричневую и белую кафельную плитку на полу. Боялась поднять взгляд. И напрасно. Иван весело рассмеялся:
- Не за что. Дружи со своим Самохиным на здоровье. Никто тебя больше не тронет.
И пошел по своим делам. И сразу же забыл обо мне. Ни разу не оглянулся. Вот ведь человек! А кстати, откуда он про Юлика узнал? И что его фамилия Самохин? Нет, никогда я Ивана не постигну.
СЕЙЧАС
.
Я смотрела в окно. Школьный двор казался пустым и унылым. Только ветер гонял по асфальту разноцветные осенние листья, то сметая их в кучки, то расшвыривая во все стороны. Вместе с листьями перекатывался и разный мелкий сор.
До чего же тихо - аж в ушах звенит. Впрочем, по вечерам всегда так. Изредка пробежит среди корявых школьных берез группа подростков, медленно пройдет пожилая дама с собачкой. И все. И смотреть-то не на что.
Но сегодня посреди школьного двора столбом стоял крепкий коренастый мужик. Покуривал, изредка сплевывал. Поглядывал по сторонам. Я смотрела на него и не могла оторваться. Узнала почти сразу. Иван.
Иван! Боже мой! Столько лет прошло! Целая жизнь... И вот он стоит на школьном дворе как ни в чем не бывало. Стоит и явно кого-то поджидает. Димку? Нет, нет. Скорее всего, меня. А я не смею выйти к нему. Не смею открыть окно и позвать его к себе. Могу только исподтишка за ним подглядывать. Трусиха! И ничуть он не изменился. Еще лучше стал. Лицо такое спокойное, твердое. Красивый. Или мне просто хочется видеть его красивым? Нет, все равно интересный. Одет модно, но без крикливости. Я бы сказала, со вкусом. Кто ж его этому научил? До чего я могу поглупеть от страха. Наверняка, он женат. Не может быть, чтобы за столько лет не женился. Не проходят женщины мимо таких мужчин. Или просто есть у него какая-нибудь... зазноба. Мужики сами за собой так следить не умеют...
Пока я жадно его разглядывала, Иван посмотрел на часы, повернулся и неторопливо пошел прочь. Я следила за ним взглядом, сколько могла. Потом села за свой стол. Ничего не случилось. Жизнь продолжается. Придвинула ближе стопку тетрадей с сочинениями. И вдруг расплакалась. Отчаянно. Как в детстве. Со всхлипами и завываниями. Слезы катились по щекам, забегали на нос, на губы и казались горько-солеными. И от чего-то в груди росла пустота, безысходность...
- А твой папа - крокодил!
Я даже икнула от неожиданности. Так самозабвенно ревела, что не услышала, как в кабинет вошел Валерий Петрович. Он нависал над моим столом темной тучей, но при этом ехидно улыбался и великодушно протягивал не очень свежий носовой платок.
- Вытри сопельки и поведай дедушке Валере, об чем плачешь, красна девица?
Благодарно взяла платок, но от маленькой пакости не удержалась - пару раз сморкнулась в него.
- Так... Семейные проблемы...
- Ага, ага, - покивал головой "дедушка Валера". - Поэтому ты уже неделю меня избегаешь. Обещала зайти, между прочим. Что? Приказом по школе тебя к себе вызывать?
Обещала... Выдумает же. И никого я не избегаю, забыла про это в суматохе последних дней и все.
Валерий Петрович забрал у меня из рук свой платок. Сунул его в карман брюк и пошел по проходу между партами в конец класса. Покачался на носках перед шкафами с методической литературой. И, неожиданно развернувшись, сел за последнюю парту. Молчал. Смотрел в окно. И чего пришел, спрашивается?
- Ты что это туда забрался?
- Лицом к лицу лица не разглядеть...
Ну, вот. В поэзию ударился. "Хлеб" у меня отбирает. И того сделать как следует не может. Цитирует неточно. "Лицом к лицу лица не увидать...". Говорить ему об этом не стала. Вдруг у него инсульт случится от моих бесконечных придирок?
- А вообще, что ты ко мне на верхотуру забрался? Знаешь, наши милые детки искренне считают, что директор выше первого этажа никогда не поднимается, ему лениво. Так с какой радости ты меня посетил? Из-за планерки? Ругаться будем?
Он хмыкнул:
- Да что с тобой ругаться? Тебе хоть кол на голове теши. Я когда сюда директором пришел и тебя встретил, обрадовался. Думал, помощь будешь мне оказывать. А ты со мной воюешь бесконечно.
- Я не виновата, что у нас с тобой взгляды на школу прямо противоположные. Ну какой из тебя директор? - у меня даже слезы высохли моментально. И появился азарт, как у старой полковой клячи, заслышавшей звук боевой трубы.
- Ты же школу за эти годы развалил. У тебя подростки на крыльце в открытую "травку" курят, толпами уроки прогуливают.
Валерий Петрович ухмылялся и не отвечал на обвинения даже мимикой. И я удивилась: почему он не ерепенится? Все медведи на Тверской сдохли, не иначе. Молчит и улыбается. Я тоже замолчала. Стоит ли впустую силы расходовать?
Тишина в классе становилась звенящей. За окном уже стемнело, и это обостряло ситуацию. Нужна разрядка. Только я предпочитала держать паузу, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость. Пусть сам скажет, что ему нужно. Но если честно, то его поведение удивляло, выбивало из колеи. И настораживало. Все равно вытерплю. Помолчим.
Он вдруг хлопнул ладонью по крышке парты.
- Ну, ладно. Давай, наконец, поговорим по-человечески.
- О чем? - осторожненько осведомилась я.
- О нас, - насмешливо пояснил он.
О нас! Ну и номер выкинул Валерий Петрович. Я уж думала, мы никогда больше не вернемся к этой теме.
Валерка женился рано. Еще в институте. На девушке со своего курса. Очень привлекательной, между прочим. Мы иногда пересекались в главном здании на Пироговке. Они выглядели приятной парой. И сразу же обзавелись двумя детьми. Однако, это Валерку нисколько не смущало. Ходок он был большой, изменять своей Марине начал чуть ли не сразу. Как она терпела его похождения? Непонятно. Когда пришел к нам в школу директором, недолго держался. Стал ухлестывать за незамужними. На каждом учительском междусобойчике выбирал себе новую пассию. Пытался приставать и ко мне. Я не молоденькая и замужем побывала. Он отшучивался: