Эмиль подошел вплотную к сестре и приложил свои ладошки к ее щекам. Он заглянул в ее изумленные глаза и с волнением произнес:
– Аленушка… Наш разговор может затянуться. Продолжим в комнате? Пожалуйста. Я все объясню.
– Ну хорошо, – слегка опешив, согласилась женщина. – Проходи.
Эмиль вылез из башмаков, взял Алену за руку и отвел в гостиную. Он усадил ее на диван, а сам отошел на пару шагов.
– Ты все поймешь, я в тебя верю, – предварил мальчик.
Алена поставила пустой стакан на стол, стоящий рядом с диваном, и приготовилась слушать. Времянкин выпрямился перед сестрой, развернув к ней открытые ладони.
– Посмотри на меня. Взгляни. Отпусти свои ощущения.
– Что, прости?
Эмиль тяжело вздохнул и с трудом проглотил слюну. Потом сдул челку со лба, но она тут же вернулась на место.
– Доверься чувствам, – продолжил он. – Посмотри на меня как следует, сестренка. Неужели не узнаешь? Смотри еще. Внимательно смотри.
Женщина поначалу глядела на юного гостя с недоверием, улыбаясь, но постепенно ее лицо менялось. Было видно, как странная идея завоевывает разум Алены.
– Чувствуешь? Ну же, олененок, – уговаривал Эмиль.
После этих слов на глазах Алены проступили слезы. Она узнавала брата. Времянкин, глядя на нее, начал всхлипывать. Он неторопливо подошел вплотную к сестре и пухлыми пальцами вытер мокрые следы с ее щек.
– Не плачь, сестренка. Все хорошо.
– Что с тобой, братец?
Алена сдвинула рукой волосы со лба мальчика и крепко обняла его. Оба зарыдали.
– Что приключилось с тобой?
– Даже не знаю, с чего начать, сестренка. Я так рад, что ты узнала меня. Так рад.
– Как же я не узнаю тебя, родной мой?
Они плакали, словно переживали очистительный опыт. Словно все узелки между ними развязались вмиг.
– А помнишь, мамин кулон? Розовый александрит.
– Ну, чего ты вспомнила его вдруг?
– Не знаю. Помнишь, мы смотрели, как свет скользил по его граням, высекая радужные флеры?
– Радужные флеры? Мы слов-то таких не знали, чучундра ты моя ненаглядная. Откуда ты их берешь? Все еще пишешь стихи?
– Ага.
– Как так вышло, что мы отдалились?
– Я не знаю.
– Это моя вина. Я редко приезжал. Прости. Я скучал по тебе.
– Я тоже скучала. Очень.
В этот самый момент в дверях комнаты появился худощавый мальчуган лет десяти, в трусах и майке. Это был Родион, сын Алены. Он щурился спросонья.
– Мам, а че происходит?
Брат с сестрой продолжали плакать, обнявшись. Родион подошел к ним и положил руку на плечо матери.
– Мам, чего ты плачешь-то? Что случилось?
Алена обхватила сына рукой.
– Ничего, сынок, все в порядке.
Родион быстро поддался общему настроению и тоже пустил слезу.
– Тогда чего ты плачешь-то? Кто этот мальчик?
– Это твой дядя.
– Он же маленький, мам.
– Такое бывает.
Эмиль высвободился из объятий и промокнул глаза рукавом пиджака.
– Ну все, хватит реветь. Я, с вашего позволения, пойду в уборную, вымоюсь с дороги, а потом… Не знаю, что потом.
– Потом мы позавтракаем и все хорошенько обсудим, – подхватила Алена.
– Да! Это великолепная идея. Гениально!
Времянкин закрылся в ванной комнате, пустил воду и умыл лицо. Забравшись на край эмалированной купели, он уставился на свое отражение в зеркале.
– Ну, теперь держитесь…
Через дверь слышались голоса сестры и племянника. Эмиль закрутил кран и прислушался.
– Мам, а че он так странно одет? И разговаривает как-то… С вашего позволения там, уборная и все такое. Откуда он взялся вообще? Из семнадцатого века, что ли?
– Он издалека приехал, сынок.
– У них там все такие… изысканные?
– Наверное, я не знаю.
– А чего вы плакали-то? Рыдали аж. Поспать не дали.
– Прости, сынок. Мы просто давно не виделись.
– Вы, наверное, никогда не виделись.
– Виделись. Давно.
– Без меня, что ли? Я его не помню.
– Ты еще маленький был.
– А он тогда какой был? Его тогда вообще не было, наверное.
– Родион, не морочь матери голову.
– И что теперь? Надолго он к нам?
– Прояви гостеприимство. Оденься и сбегай за хлебом.
– Ну, мам. Не охота че-то.
– Ты еще должен собрать сумку на игру. Так что пошевеливайтесь, молодой человек. Живо!
– Ну ладно. Только поцелую сначала. Ну а куда мне идти-то? На углу закрыто еще, наверное.
– Сходи в тот, что за школой. Он круглосуточный. Давай, не ленись.
– Ну, мааам. О! Я тогда куплю себе мармеладки.
– Купи. Бегом. Я пока оладьи сделаю, как ты любишь.
– Зачем тогда хлеб?
– Так! Родион, ты меня слышал. Марш в магазин! Давайте, гражданин, не задерживайте движение.