Все трое уселись за столом. Алена попробовала суп.
– Ммм. Недурственно. Очень даже.
– Спасибо.
Эмиль улыбнулся. Родион, подперев голову рукой, склонился над тарелкой. Он бесцельно помешивал густой бульон ложкой.
– Родиону, похоже, не нравится, – заметил дядя.
– Думаю, дело совсем не в супе. Он просто знает, что предстоит серьезный разговор. Да, Родион? – обратилась Алена к сыну. – Получила сегодня выговор от Марины Геннадьевны, – пояснила она брату.
В тарелку Родиона капнула слеза. Он шмыгнул носом и вытер рукавом сопли.
– Зачем рукавом? Есть же салфетки.
Алена протянула сыну стопку бумажных платков.
– Не хочу я, – буркнул мальчик.
Кажется, это были его первые слова за весь вечер.
– А что случилось? – заинтересовался Эмиль.
– Курит наш спортсмен. Представляешь? – с улыбкой объявила Алена.
Родион вскочил из-за стола. Его глаза были полные слез.
– Ничего я не курю! Это другие ребята курили, я просто рядом стоял. А ты сразу меня подозреваешь, – выпалил он.
– Ой.
Алена едва сдерживала смех. Родион захныкал и убежал в свою комнату.
– Она видела, как он курит? – тихо спросил Эмиль.
– Она застукала их за школой. Когда подошла, эти дружно побросали окурки. Они валялись рядом и дымились. Не знаю, может, он и правда просто стоял там… Не суть. Он с этими оболтусами натворит дел, я чувствую. Надо запретить с ними общаться.
– Это те, которые перед школой торчат по утрам?
– Да, они.
Времянкин задумался о том, мог ли инцидент с курением повлиять на отношения Родиона с Вовой и Игорем. «Вряд ли. Это было бы странно. Возможно, произошло что-то еще, о чем учителя не знают», – думал он.
– Ой, тебя там нахваливали… Я аж выпрямилась, – сменила тему Алена. – Большую часть собрания говорили, какой ты интересный и замечательный. Даже среди родителей тебя обсуждают: «Что за парень? Откуда?» И это всего за три дня твоего пребывания в школе! Такой интерес. Я была поражена.
– Это я еще не начал играть. А про экзамены что-нибудь говорили?
– После собрания мне дали план аттестации. Помогли составить заявление на экстернат. В общем, двадцать шестого декабря у тебя экзаменационная комиссия. Можешь сдать программу начальной школы. Это четыре класса. Заниматься можно дома. Такие дела. Поздравляю.
Эмиль слез со стула, подошел к сестре, обнял ее и поцеловал.
– Ну ладно, ладно.
Алена рассмеялась.
– Спасибо тебе, сестренка!
– За что? Ты сам все сделал.
– Без тебя бы не справился.
– Ой, подхалим, – засмущалась она.
В этот момент в кухню вернулся Родион. Мальчик уже не плакал, но губы его слегка подергивались. Не говоря ни слова, он сел за стол.
– Успокоился? – строго спросила Алена.
– Пусть человек поест спокойно, – заступился за племянника Эмиль и вернулся на свое место.
– Разве я против? Пусть ест. Впереди выходные, успеем еще поговорить.
Родион, нахмурившись, жевал хлеб и заедал его супом. Эмиль и Алена перешли к овощам.
Ночью Времянкин долго не мог уснуть. Он вертелся в постели, представляя во всех подробностях, как будет играть на инструменте. Продумывая каждое движение, он исполнял в своем воображении произвольные музыкальные фрагменты, разгонял гаммы. Спустя пару часов мыслительных экспериментов Эмиль откинул одеяло и встал с дивана. Не включая свет, подошел к столу, положил кисти на скатерть и начал растягивать пальцы. В квартире было темно и тихо, слышалось лишь негромкое похрустывание суставов Эмиля.
Внезапно дверь в комнату отворилась. Безо всякого скрипа она качнула воздух и тихонько стукнулась об угол стола. В гостиную вошел Родион. Эмиль включил настольную лампу и испытал некоторое изумление, увидев племянника в трусах и в хоккейных крагах, с белой тарелкой в правой перчатке. Родион сделал крюк от двери к окну и оттуда к столу. Шлейфом за ним тянулось пуховое одеяло в белом пододеяльнике.
– Ты чего, Родион? – тихо удивился Эмиль.
Тот, щурясь, улыбнулся, сел за стол и положил перед собой тарелку.
– Ты спишь?
Эмиль заглянул племяннику в лицо. Тот снова улыбнулся, спокойно встал и, оставив тарелку на столе, ушел к себе. Времянкин постоял немного в недоумении, послушал квартиру. Все шорохи быстро прекратились. Донесся тихий храп Родиона.
– Так…
Эмиль выключил свет и продолжил разминать пальцы. Его суставы выдавали в ночи глухие парадидлы[1].
Утром, когда все в квартире еще спали, Времянкина разбудило назойливое громыхание, которое доносилось со стороны окна. Мальчик открыл глаза. За стеклом крупный ворон клацал когтями по жестяному карнизу. Эмиль медленно приподнялся на локти. В оконной раме рисовалась абсолютно монохромная картина без единого вкрапления цвета. Черная-пречерная птица на фоне белой пелены густого снегопада. Времянкин слез с дивана и подошел к окну. Птица пристально смотрела на мальчика, медленно покрываясь снежинками. «Вряд ли это тот же ворон, – подумал Эмиль. – Странно, разве птицы летают в снегопад?» Ворон вспорхнул и улетел в белизну.
1
Парадидл – прием, используемый барабанщиками для тренировки и непосредственно в игре. –