– Спасибо! Хорошего вечера! – попрощался он и поспешил со сцены.
Эмиль встал из-за фортепиано и последовал за Денисом. Один за другим они скрылись за дверью, ведущей в гримерную. Роберт и Юля остались на сцене, чтобы собрать свои вещи. Часть гостей потянулась в сторону гардероба, другая продолжила вечер уже в более спокойной обстановке. Диск-жокей завел пластинку. Что-то не отвлекающее от еды и алкоголя.
То, что произошло на сцене между Эмилем, Юлей и Робертом, пробудило в несчастном пианисте деятельную мысль. Он вдруг увидел перспективу. Идея дальнейшего сотрудничества с Робертом и Юлей над собственным проектом разрасталась в голове Времянкина с космической скоростью, затягивая в себя, как черная дыра затягивает звезду. Эмиль настолько погрузился в свои мечтания, что даже не заметил, в каком настроении в этот момент пребывал Денис. Парень меж тем негодовал и активно демонстрировал это. Дверь в гримерную распахнул так, что опрокинул стоящую у выхода трехногую вешалку. И даже не попытался поставить ее на место или хотя бы поднять с пола одежду.
Денис проследовал прямо к столу, на котором лежал раскрытый саксофонный кофр. Он начал разбирать свой альт и складывать составные части в обтянутые бордовым бархатом отделы футляра. Движения Дениса были резкими, в них чувствовалась злоба. Он стиснул зубы так, что, казалось, можно было услышать треск эмали за мясистыми губами. Молодой человек нервно играл желваками на скулах. Эмиль не замечал всего этого, он плелся к мягкому уголку с опущенной головой, потирая рукой небритую щеку. Весь в своих мыслях. Остановившись у дивана, он взял пиджак и начал продевать руки в рукава. Ему удалось сделать это лишь наполовину, когда Денис развернул его за плечо.
– Понравился концерт? – сквозь зубы процедил молодой человек.
Он выпучил на растерянного Эмиля свои серые глаза и, не дожидаясь ответа, нанес клавишнику резкий удар кулаком прямо в глаз. Эмиль попытался устоять на ногах, и руки могли бы помочь ему удержать равновесие, но они были скованы недонадетым пиджаком. Времянкин рухнул на пол как мраморная колонна. В результате падения пиджак разошелся по шву на спине, издав при этом характерный треск. Эмиль медленно перевернулся на бок и поджал колени. Денис стоял над ним, потряхивая кистью руки, которой наносил удар.
– Решил выставить меня идиотом?
– Ты же музыкант. Тебе нужно руки беречь, дурень, – простонал с пола Времянкин, высвобождаясь из вельветовых лохмотьев.
Денис достал из кармана брюк сложенные пополам цветные банкноты. Он вытянул пятитысячную купюру, демонстративно смял ее и кинул в Эмиля. Остальное убрал в карман.
– За работу, – надменно произнес молодой человек, прихватил со стола свой кофр и направился к выходу. – Козлина! – добавил он.
Затем выдернул из-под вешалки свою куртку и вышел из гримерной. Времянкин, кряхтя, встал на ноги и снял с себя две половины пиджака.
– Твою мать! – прошептал он, коснувшись припухшей скулы.
Эмиль поднял с пола деньги и сунул мятую бумажку в карман. Он начал осматриваться в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь скрепить разорванную ткань. На столе помимо прочего обнаружился серый армированный скотч Юли, который она использовала для глушения барабанных пластиков. Времянкин разложил пиджак на столе и принялся вращать ролик скотча, в поисках края ленты.
В гримерку вошли Роберт и Юля. Эмиль встретил их глуповатой улыбкой. Роберт держал в руках контрабас. Юля несла малый барабан и уже упакованные в чехлы тарелки. Не говоря ни слова, они проследовали к своим кофрам и начали укладывать инструменты.
– Можно воспользоваться твоим скотчем? – обратился Эмиль к девушке.
– Возьми, – не глядя, ответила Юля.
Посреди напряженной тишины Времянкин с треском оторвал длинную полоску липкой ленты и скрепил ею шелковую подкладку пиджака. Потом аккуратно перевернул материал, отмотал еще метр скотча и склеил вельвет.