Может, мать видела его с Юлей? Или просто чувствует? Скорее, второе.
– Наташа-то как там с мужем? Давно не звонила.
– Денег не просит. Значит, нормально.
Дочка, в сентябре заключившая брачный контракт с начинающим адвокатом, переехала к мужу. Родительский дом посещала по праздникам или при дефиците денежных знаков. Муж еще не очень крепко стоял на юридических ногах, «разводить» клиентов только учился, поэтому молодая семья не могла назвать себя материально независимой. Сама Наташка училась на четвертом курсе финансово-экономического института, мечтая стать бизнесвуменшей или олигархичкой. Чернаков предлагал ей устроится на полставки в «Планету» уборщицей или промоутером, но дочь обиженно фыркнула, что ей «не позволяет статус».
– Какой статус?! – обалдел Вячеслав Андреевич.
– Понимаешь, па, я человек серьезный, а серьезный человек должен заниматься серьезными вещами. Нельзя забивать гвозди микроскопом. А разговоры о том, что любой труд почетен, оставьте для неудачников и лузеров.
Кто такие «лузеры», Чернаков представлял плохо, но догадывался, что они не из тех, кто коллекционирует пластиковые карточки…
Мать принесла из закромов трехлитровую банку соленых огурцов – остатки дачного урожая.
– Ма, да у нас есть, не надо.
– Бери, бери. Нам с отцом все равно не съесть… А вы на стол новогодний поставите. Отмечать-то где будете? Дома?
– Не решили пока, – смутился Чернаков, – наверное.
Он действительно пока не знал, где будет встречать Новый год. Очень хотел с Юлей. Но если она не найдет достойный повод, чтобы свалить из любимой семьи, придется дома. Сам-то он мог исчезнуть, не объясняя причин. Ирина бы для проформы спросила, куда он собрался, и так же для проформы поверила бы в «служебную необходимость». Или не поверила, но истерик устраивать бы не стала. Считается, кто разговор начал, тот и виноват в разрыве.
Кем считается?.. В чем виноват?..
А может, Ирина специально не выясняет отношения? Вдруг у верного супруга облом получится в личной жизни? Подождем. Сделаем вид, что все распрекрасно. Семью разбить никогда не поздно, а после «разговора» ее уже не склеишь. Семья – не разбитая чашка. А если склеишь, то не намертво. Не будем жить долго и счастливо и помирать в один день.
Марафон на выносливость. Задыхаемся от усталости, но с дистанции не сойдем. Терпеть будем.
– А хотите, к нам приезжайте, – предложила мать, не уточняя, с кем должен приехать сын.
– Прикинем…
Из машины Чернаков позвонил Юле. Она была дома. Готовила обед. Для мужа.
Вячеслав Андреевич напомнил, что завтра в полдень заедет за ней. Юля пообещала не опаздывать.
Нажав кнопку, тут же перезвонил в мотель.
– Здравствуйте… Это Джакузин звонит. Местечко не освободилось?
– Да, одна броня не подтвердилась… Правда, номер на нижнем уровне, но зато большой.
– В подвале, что ли?
– Не совсем… Вы будете бронировать?
– Буду.
– На свое имя?
– Да. Джакузин Федор Михайлович, если это имеет значение.
– Желательно внести предоплату… Приносим извинения, но некоторые отказываются в последний момент, и мы несем убытки.
– В девять вечера нормально? – Чернаков прикинул, что может завезти деньги после тренировки, тем более что мотель находился в той же части города, где и стадион.
– Разумеется… Будем ждать.
Погонять шайбу в тот вечер не удалось. «Спартак» – клуб первой лиги – проводил календарную игру, и тренировку любителей перенесли на другой день. Закрутившись, Чернаков забыл позвонить на стадион и уточнить расписание.
Он решил остаться и посмотреть игру, время позволяло. Поднялся на трибуну, сел на свободное место. Оглядевшись, заметил Пашу Сочнева, бывшего капитана бывшей команды ГУВД. Паша пил разливное пиво из большого пластикового стакана. И выпил уже много.
Сочнев жил недалеко от стадиона. Иногда он приходил посмотреть хоккей, благо вход был бесплатным. Сам уже не играл, ссылаясь на болячки. Уволившись на пенсион с должности заместителя начальника следственного управления, Паша устроился в солидный банк. Начальником службы безопасности. И добился определенных высот, завоевав уважение в банковской среде. Но потом пошла темная полоса. В банке сменилось руководство, началась чистка кадров. Сочнева зачистили первым, не продлив с ним контракт. Устроиться в другой банк он не смог. Возраст. Никто не хотел брать на серьезную должность пятидесятипятилетнего пенсионера. Разве только ночным сторожем или контролером на вахте. А что такое для человека, в чей кабинет не заходили без стука, вдруг оказаться в стеклянной будке вахтера?.. Нет, кому-то, конечно, без разницы, но Пашино самолюбие это сильно зацепило. Поиски работы в Интернете тоже оказались безуспешными. Всем нужны молодые и здоровые. Примерно в это же время он похоронил жену. Это окончательно его подломило. Выход из депрессии не отличался оригинальностью – «тонизирующие напитки». Деньги на релаксацию он доставал, читая лекции по основам государства и права в ближайшем лицее. Хотя до этого Сочнев практически не нарушал спортивный режим, особенно работая в банке.