Затем перенес тело Карены в спальню, где Эрик не сможет его заметить, когда придет. Ее лицо с расширенными от ужаса глазами и беспорядочно спадающими прядями волос показалось мне лицом чужого человека. Разинутый рот зиял провалом, мелкий подбородок совсем втянулся и почти запал в горло. Приподнявшаяся верхняя губа обнажила передние зубы и десны. Такие лица бывают только у дегенератов, и я сильно опечалился. Я провел рукой, прикрывая ее глаза, но ничего не смог сделать для того, чтобы она спрятала зубы.
11 ч. 30 м. Бесполезно было дольше ожидать Эрика. Он не придет. По какой-то неизвестной мне причине он не смог покинуть свою студию. В комоде я нашел плоскую карманную фляжку, оставшуюся еще со студенческих лет, и наполнил ее виски, в котором развел крысиную отраву.
Я надел голубой костюм и взял зонтик.
Это не было вмешательством в прошлое и не покажется подозрительным шефу. Я скажу ему, что Эрик, покидая место убийства, не закрыл дверь, и я вошел, чтобы посмотреть, что в точности произошло. И что взял зонтик, чтобы, следуя за Эриком по улице под проливным дождем, поменьше бросаться в глаза.
Он жил в нескольких кварталах отсюда. Его студия располагалась рядом со старыми доками, ныне бездействующими. Тот квартал был почти пустым. Дождь уже лил как из ведра, и я видел перед собой не дальше нескольких метров. Редкие прохожие спешили в свои укрытия и не обращали на меня никакого внимания. Эта гроза облегчала мою задачу.
Как только я оказался на улице, свежий воздух и дождь смыли паутину, затянувшую мое сознание. Я снова обрел решимость и уже не мог понять, откуда взялись растерянность и путаница в мыслях в последние минуты, проведенные с Кареной.
На первом этаже того дома, где жил Эрик, находилась галерея искусств. Плакат в витрине требовал: НАСТРОЙТЕ СВОЮ КЛИЕНТУРУ НА ГАЛЕРЕЮ ИСКУССТВ ВАШЕГО КВАРТАЛА. Это было идеей Эрика. Рядом висело полотно, для которого позировали мы с Кареной. Моя супруга выглядела великолепно, а вот я получился более коренастым, чем на самом деле. Картина возродила в памяти образ тела, оставленного мною в спальне. Я поспешил пройти мимо.
Эрик жил на четвертом этаже. Удача, похоже, мне сопутствовала: ни в дурно пахнущем вестибюле, ни на лестнице я ни с кем не столкнулся. Дверь в студию была закрыта. Я осторожно постучал. Никакого ответа. Я постучал снова, потом еще раз.
На площадку третьего этажа вышла упитанная женщина в домашнем халате с цветами. Я узнал в ней жену здешнего консьержа. Эрик платил ей за уборку, и она часто встречала меня в студии.
— Вы ищете мистера Хабблера? — крикнула она.
— Да, — негромко ответил я, надеясь, что слабый свет не позволит ей меня узнать.
— Его нет дома, мистер Веннер. Он стал жертвой дорожного происшествия перед домом, буквально несколько минут назад. Не думаю, что он сильно пострадал, но полиция все-таки отвезла его в больницу.
Онемев, я стоял на площадке. Хуже всего (мысль пришла ко мне, правда, только на крыльце) то, что она меня узнала. Ей даже было известно мое имя. Впрочем, это мало что меняло, и вовсе не оно являлось самым важным.
— А все из-за дождя, — добавила она. — Мистер Хабблер вышел из подъезда и переходил дорогу, когда из боковой улицы выскочило такси. Шофер повернул и заметил мистера Хабблера чересчур поздно. Он пытался затормозить, но машину повело. Мой муж как раз смотрел в окно. Вы хотите что-нибудь передать вашему другу?
Я размышлял, продолжая касаться пальцами фляжки в кармане. Теперь уже было невозможно обвинить Эрика в убийстве Карены. Его видели выходящим из дома ровно в момент совершения преступления.
— Нет. Нет, спасибо. Я еще зайду.
Медленно спускаясь по ступеням, я прошел мимо нее. Мое состояние, очевидно, бросалось в глаза.
— Не расстраивайтесь вы так сильно, мистер Веннер. С вашим другом ничего серьезного.
— Это просто шок.
Совершенно отупевший, я вышел из здания и долгое время стоял, глядя, как потоки воды струятся по лицу Карены за стеклом галерейной витрины. Затем двинулся прочь под хлещущим дождем.
12 ч. 25 м. Последнее непредвиденное событие перекрывало мне все возможности. Крах представлялся полным.
Затем я нашел решение. Это был отчаянно рискованный ход и самое серьезное нарушение Кодекса. Я собирался вмешаться. Я еще успевал предотвратить утреннюю катастрофу, но совсем впритирку. Я подозвал такси и дал водителю двадцать долларов, попросив как можно быстрее довезти меня до кафетерия в районе полицейского участка. У меня оставалось десять минут на то, чтобы добраться туда и предупредить себя не использовать Машину.