Не все смогли одновременно поместиться на реях, поэтому они отдыхали по очереди.
Скоро засверкала новая гроза, и ласточкам казалось, что всё пропало, все они погибнут.
— Нет, мы уцелеем! — кричали мудрые вожаки. — Верьте и молитесь: Господь нас подкрепит!
Тут вдруг ласточки, которые летели впереди, закричали:
— Земля! Земля!
И вся птичья стая возликовала. Птицы напрягли свои последние силы. Но Берега достигли только те, которые до самого последнего момента верили в помощь свыше. Те же, что потеряли надежду, падали и погибали даже у самого берега Европы.
Когда они немного отдохнули и пришли в себя, они опять собрались вместе. Начали они с молитвы и ликующей песни благодарения милостивому Творцу за ниспосланное благословение. До сих пор они летели все вместе, теперь настало время разлуки. Каждая ласточка должна была направиться к месту своего рождения.
В стае были ласточки из Англии, из Франции, Германии, России, Австрии,
Венгрии и других стран. Сначала разделились по странам, потом по областям и, наконец, по городам и селеньям.
Перед разлукой все ласточки поблагодарили своих вожаков, затем, простившись, каждая стая полетела в свою сторону. На лету они кричали одна другой:
— Куда вы?
— Мы в Петербург!
— А мы в Москву!
— А куда вы летите?
— В Рим!
— В Вологду!
— В Париж!
— Летите с Богом! Счастливого пути! Летите!
Так летели ласточки из Африки через Широкое море, каждая в свой край, в свой город, в своё селение, каждая в своё родное гнездо. Они прилетели и в нашу деревню, под наши крыши. Прилетели с громким ликованьем, на что мы также с радостью отвечали:
— Ах, ласточки прилетели! Скоро, значит, лето.
— Вот так, дети, ласточки возвратились домой, — закончил Мефодий. — Так же ли и вы будете возвращаться домой? Или, быть может, вы думаете, что вы уже дома и что вы останетесь здесь на веки веков?
— О нет, — возразили дети постарше, — мы ведь все должны умереть!
— А что будет потом?
— Потом в могилу! — закричали одни.
— На небо! — сказали другие.
— Да, на небо, на нашу родину. Но как вы думаете: попадёте ли вы непременно на небо? Что делали ласточки для этого?
— Они молились, творили волю Божью.
— Не ели много мошек, — сказал один малыш.
— Так смотрите же: если кто хочет вернуться на горнюю родину, тот должен исполнять не свои желания, а волю Божию и не делать того, что запрещено Богом. Мы ведь живём не для служения себе, а для служения Божьему делу на земле. Скажите мне евангельский стих, которому я вас учил!
— «Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф. 20:28), и ещё: «Сын Человеческий пришёл взыскать и спасти погибшее» (Лк. 19:10).
— Знаете ли вы, Кто этот Сын Человеческий? — спросил Мефодий.
— Да, это Господь Иисус! — закричали дети.
— И кого Он пришёл спасти?
— Нас!
— Да, нас! Тебя, меня, твоих близких, наших врагов, всё человечество.
Он пришёл, как я уже сказал, чтобы умереть на кресте за все наши прегрешения. И кто следует за Иисусом Христом в своей жизни, старается думать, чувствовать и поступать так, как тому учил Спаситель, тот получает спасение и не будет больше страдать за свои грехи. Это — великая радость. Каждый верующий стремится на небо, как на свою родину, в своё родное гнездо. А теперь идите: ваш скот уже волнуется. И не забывайте, каким образом ласточки из далёкой страны вернулись к себе на родину. Берегите себя и запомните хорошенько, что им пришлось преодолеть далёкий путь, который смогли осилить только благоразумные птицы. Прочие же, что легко смотрели на предстоящий перелёт или совсем о нём не думали, утонули в море.
Дети один за другим побежали на лужайку к своему стаду, а Мефодий и Самко остались одни, погружённые в глубокую думу.
— Слушай, Мефодий, — сказал вдруг Самко, — это замечательная история про ласточек! Ведь если это картина нашего возвращения домой, на небо, то выходит, что все мы здесь, в нашем селении Градове, никогда не были на настоящей дороге.
— Ты так думаешь? А почему? — и радостная улыбка пробежала по лицу Мефодия.
— Да потому, что ласточки всё начинали с благословения Божия и готовились молитвой к своему отлёту, а мы в нашей «Африке» живём так, как будто мы действительно останемся здесь навеки. Мы ничего не начинаем и не кончаем молитвой. Да молитва к нашим делам, пожалуй, совсем и не подходит: совсем другую жизнь мы ведём.