— Что ты несёшь. Керенский большая умница. — бьёт по столу кулаком дядя.
Я мотаюсь без дела по городу. Встретила Оксану. Она работает радиотелеграфистом на железной дороге. Рассказала, что на поле за станцией новейшие аэропланы стоят, а рядом бензин в канистрах. Я решаю посмотреть. Точно стоят новенькие форманы 20. Быстро осматриваюсь, вокруг никого. Заливаю топливо и гружу прозапас. Также собираю боекомплект и ещё два пулемёта. Фиксирую аэроплан верёвкой и запускаю двигатель. Режу верёвку разгоняюсь и взлетаю. Лететь недалеко, за городом на большом пустыре стоит амбар. Нашла я его уже давно, попал в непогоду и села на вынужденную. А амбаре и переждала. Аэроплан там прекрасно помещается. Да и не бывает там никого. Добралась спрятала аэроплан закрыв его брезентом. Оружие и топливо прячу в камнях у осыпи берега. Домой пришлось два часа идти.
1917 ничем не удивил. Развал империи продолжался. Летом временные получили люлей от германцев. Солдаты массово бегут с фронта. Я теперь служу в МПС. Летаю проверяю пути и стрелки, со мной летает наблюдатель Паша. Аэроплан у нас один из Форманов, вроде такого как я угнала. Я лечу он смотрит, если нужно мы снижаемся или садимся при возможности. Порядок везде трещит по швам.
Осенью происходит октябрьская революция. Дядя смотрит на меня как на Кассандру. Начинается полный бардак. Большевики пробуют наводить порядок, но их мало. Свой спрятанный аэроплан я постоянно проверяю, гоняю двигатель обрабатываю покрытие. Продолжаю летать в интересах железнодорожников.
Потом пришли немцы и украинские националисты. В городе стало не безопасно. Я, дядя и воспитательница живём у аэродрома. Прилетели немецкие лётчики. Встретила фон Клюге. Он был очень рад. Пригласил меня в ресторан. Там познакомил меня с другими пилотами. Вели они себя по рыцарски. Мы обсуждали развитие авиации. Попытавшиеся оскорбить меня хохлы были побиты и отправлены в комендатуру. В общем я получила убойный документ и со мной “воины рады” не связывались. В ноябре ушли немцы и пришли союзники.
Так продолжалось до 1919 года. Весной Севастополь снова взяли красные. Для меня ничего не изменилось. Я всё также летаю вдоль путей сообщения. Встретил Михаила Ефимова, он отправлял группу авиаторов в красную армию. Звал и меня, но у меня тут ещё дела не закончены. Попросила его научить меня водить автомобиль, что он и сделал радуясь как быстро я научилась. Человек он прекрасный настоящий фанатик техники и реальный патриот страны.
Летом город перешёл под белых. Дядя ушёл к ним, забрав воспитательницу. Оксанка перебралась ко мне. Приближалось время моего задания. Начинаю готовить перелёт в Царицын. Лететь почти тысячу километров. За одну заправку я пролечу 480 километров. значит топлива надо на три. У меня запасено на четыре заправки. Груз я рассчитала до грамма.
Возвращаемся с планового облёта путей. Забарахлил двигатель, сажаю аэроплан на поле возле погрузочной площадки. К нам подбегают обходчик и какой то офицер.
— Танюш, всё в порядке? Почему сели тут? — засыпал нас вопросами обходчик.
— Двигатель забарахлил, решила не рисковать. — отвечаю я ему.
— Тань, я на станцию, отзвонюсь и механика позову. — говорит Паша убегая в сторону погрузочной зоны.
— Я так понимаю это тот самый аэроплан железнодорожников? А вы его пилот Татьяна Бруновская. Хорошо известная в кавказской армии под прозвищами Валькирия и Воробушек Юденича? — спрашивает офицер.
— Да это я. А вы кто? — отвечаю я.
— Ротмистр Кураев. Роман. Разрешите вас пригласить к нам в палатку, там чай и бутерброды. Мы тут танки грузим. — говорит он ведя меня к палатке.
— Господа, разрешите вам представить Татьяну, она же Валькирия и Воробушек Юденича. — говорит Роман.
— Разрешите поцеловать вашу ручку. Вы там в Турции моему батальону очень помогли. — подходит ко мне штабс капитан и целует мою руку.
— Анатоль, расскажи. — просит корнет.
— Мы стоим на позиции. Над нами кружит немец и ракетами корректирует огонь турецкой батареи. Тут из-за облака влетает наш аэроплан и схода сбивает немца, потом проходит снизившись над турками и у тех что то загорается потом взрывается. В штабе на докладе прошу наградить пилота и узнаю, что помогла нам эта девушка. Там же и прозвища её узнал. — говорит Анатоль.
— Танька! — слышу я от входа и вижу Мишку.
Он побегает и обняв меня начинает целовать.
— Простите господа, я о своей Танюше с лета 17 года ничего не знал. Письма не доходили. — говорит Михаил оторвавшись от меня.
— Смирно! Что за бардак? — рычит от входа полковник стоящий вместе с английским и французским офицерами.