Меня на той же машине привезли назад с приказами и бумагами. Капитан с удивлением смотрит на меня, но в себя пришёл быстро. Сформировали патрули и наметили им маршруты. Сформировали тревожную группу.
Ночь и следующая прошли спокойно. Потом поймали несколько воришек. НКВД про нас похоже забыло, после того как вывезла остальных солдат в месте с людьми капитана. В результате мы две недели следили за порядком в посёлке.
30 сентября нас сменила часть НКВД. Молодой лейтенант обалдел когда принимал дела у польского офицера.
— Ну чего, ты удивляешься? Тут глубокий тыл проблем не было, вот начальство и забыло. Потом вспомнила и тебя прислало. — говорю я лейтенанту.
— Так я уже милицию организовывать приехал. Что мне с тобой делать? — говорит он отпивая чай.
— Телефон на столе, позвони. — говорю я.
Он звонит. Ему говорят: “завтра отправишь в Заславль всех, не разоружай, шалят на дорогах, тут их встретят”.
Глава 80
До Заславля мы добрались быстро. В управление НКВД нас разделили. Ребятам дали документы до дома, а меня повезли на вокзал. Посадили в поезд, в купе с лейтенантом Мишей, как он представился. И мы поехали.
Всю дорогу мы проговорили. В вагоне- ресторане, люди с интересом смотрели на Лейтенанта НКВД и старшего хорунжия в полной форме с оружием. Даже чуть не возник конфликт с молодыми командирами. Миша быстро объяснил, что я не пленный и не интернированный. После этого наше купе стало своего рода дискуссионным клубом.
Спорили мы обо всём: тактика войск, применение танков и авиации, охрана границы. Спорили и международной обстановки. С младшим политруком мы поспорили о воспитание бойцов.
— Я готовлю бойцов умереть за свою Родину. — горячился он.
— В этом то и ошибка. Ты должен учить бойцов, учится действовать так, чтобы враг умирал за свою, а боец остался жив и продолжал бить врага. Дурная смерть бойца это большая ошибка. Нужно учить бойца думать и действовать с максимальной эффективностью. Тогда ты и станешь молодцом и принесёшь пользу государству. — говорю я.
— Соглашусь с Андреем. Последние времы мы уделяем больше времени на политическую подготовку нежели на боевую. — говорит лейтенант пехотинец.
— Но политическая подготовка, важная часть гармоничного роста бойца. — горячится политрук.
— Никто и не спорит. Только ты взгляни реально. на неё. Чему ты учишь бойцов? Что в случае войны с СССР, пролетарии страны агрессора восстанут. Так? — говорю я.
— А ты считаешь иначе? — возмущается политрук.
— Я знаю, что иначе. Что своему народу говорят наши враги? Что только мы победим СССР и вы получите наделы земли и рабов. Вам не придётся работать, за вас это будут делать покорённые народы. Могу тебя уверить, что большинство поверит в это и будут всячески поддерживать такого лидера. — объясняю я.
— Пожалуй Андрей прав. Нужно менять принципы политического воспитания. — говорит Миша, по сути ставя точку в этом разговоре.
До Москвы мы добрались достаточно быстро и интересно.
От вокзала меня отвезли на Лубянку. Там я сдав пистолет прошёл в здание. Миша передал меня старшему лейтенанту.
— Ну бывай Андрюха. Может увидимся. — говорит он пожимая мне руку.
— Бывай Миша. Как отчёт будешь писать точно опиши, про что мы говорили. Лучше оформи докладной руководству, это очень важно. — говорю я пожимая ему руку.
Старший лейтенант провёл меня в кабинет где сидел полковник.
— Товарищ полковник НКВД, требуемый человек доставлен. — рапортует он как только мы вошли в кабинет.
— Проходите хорунжий и садитесь. — отрывается от бумаг полковник.
Я прохожу и сажусь на ближнее к полковнику место. Старший лейтенант занимает место рядом со мной.
— Первое, товарищ Закшевский, советское государство вас врагом не считает. Второе, вам, предлагается продолжить службу, но уже в качестве советского командира. Правда придётся поучится в нашем училище. — говорит полковник смотря на меня.
— Значит Юрий дал мне хорошую характеристику? — спрашиваю я.
— Вы попали в разработку сразу по приезду в часть. Ваши действия во время ликвидации банды Бура были высоко оценены нашей службой. Собранный после этого материал, показал, что вы честный человек. И реальный патриот своей Родины. Считающий, что тогдашнее правительство Польши выбрало не правельный курс. Вербовать тогда вас посчитали ошибкой. Сейчас когда Польша перестала существовать как государство мы считаем, что вы согласитесь послужить в нашей армии. — говорит старший лейтенант.