Довольно сложную работу по части вставок в статью 1 Древнейшей Правды воспроизводит Л. В. Черепнин. Конец ее текста историк вмещает в слова «аще не бу-еть кто мьстя, то 40 гривен за голову; аще будеть русин, любо гридин, любо купчина, любо ябетник, любо мечник, аще изъгои будеть, любо Словении, то 40 гривен положити за нь». По мнению Л. В. Черепнина, «вторичное указание на 40 гривен, лишь подкрепляющее то, что было сказано по этому поводу в первый раз, дает основание считать фразу со слов "аще будеть русин…" до слов"…любо Словении" вставочным текстом. При этом можно предположить, что вставка была сделана в два приема. Первоначально было сказано, что постановление ст.1 распространяется как на выходцев из Киевской Руси, так и на новгородцев: "аще будеть русин… любо Словении". Затем указание на территориально-этническую принадлежность убитых было дополнено перечнем тех социальных разрядов, к которым они могли быть причислены. Так в тексте появились термины, обозначающие различных княжеских (киевских), а может быть, и местных новгородских дружинников ("гридин", "ябетник", "мечник"), купцов ("купчина")».494 Что касается упоминания изгоя, то «оно, очевидно, отсутствовало и во второй вставке и появилось в тексте не в 1016 г., а позже. Такой вывод можно сделать прежде всего на основе наблюдений за построением статьи в ее первоначальном виде и за конструкцией вставок в нее.
Первая вставка построена по принципу "аще" — "любо" ("аще… русин… любо словенин"). Вторая — рядом союзов "любо" дифференцирует понятия "русин" и "словенин". Возвращение к союзу "аще" перед словом "изгой" позволяет думать, что перед нами новое напластование, легшее на текст после обеих вставок, сделанных в 1016 г.».495
Последнее соображение Л. В. Черепнина насчет изгоя как «новом напластовании» на текст 1 статьи Древнейшей Правды, по убеждению М. Б. Свердлова, «не подтверждается ввиду одинаковой структуры дополнительного текста».496 И все же, по М. Б. Свердлову, «отчетливо выделяемые группы лиц, вероятно, были приписаны к первоначальному тексту статьи».497 Осторожность, с какой выражается автор, выдает его неуверенность в приписке «отчетливо выделенных групп лиц». И для такой неуверенности есть серьезные основания. В самом деле, на чем построены предположения о вставках в статью 1 Правды Ярослава?
Упомянутые нами исследователи в своих догадках опираются в основном на употребление в тексте статьи союзов «аще» и «любо», играя ими, как заблагорассудится. Вторичное упоминание 40 гривен — еще один аргумент в их руках. Наконец, в качестве доказательства привлекается фрагмент известной речи князя Ярослава на новгородском вече по записи в Новгородской Первой летописи младшего извода. Вот, собственно, и все, чем "богаты" открыватели «прибавлений» к 1 статье Древнейшей Правды. Скажем прямо: запас фактов весьма и весьма скромный, если не убогий. К тому же эти факты не столь однозначны, как может показаться при первом взгляде.
Сам по себе союз «аще», неоднократно фигурирующий в статье 1 Правды Ярослава, не является бесспорным свидетельством дополнений к ней. Этот союз мог быть употреблен в одно время одним и тем же лицом, под пера которого вышла данная статья. В плане речевой практики той поры здесь нет ничего необычного и невозможного.498
Вторичное указание на 40 гривен в самом конце статЬи нельзя считать небрежным или неуклюжим повтором того, что «было сказано по этому поводу в первый раз», как полагали Л.В.Черепнин и М.Н.Тихомиров. «В первый раз» 40 гривен фигурируют в связи с местью в альтернативном варианте.499 Во второй раз 40 гривен устанавливаются не в качестве замены мести, а как единственное наказание за убийство определенных лиц, находившихся под защитой княжеской власти, в отличие от тех, чью жизнь оберегал родственный союз. Следовательно, перед нами разные казусы, хотя и с одинаковой денежной компенсацией. Повтор-ошибка, повтор-описка тут не просматриваются. Значит, и нет причин во вторичном указании на 40 гривен видеть внешний признак вставки.